Монстры хитрее всех!

Глава

ПЕРВАЯ

На небе не белело ни тучки, и на больших кованых воротах играли солнечные отблески. Вокруг было пусто и как-то жутковато неподвижно, лишь несколько шелковистых паутинок трепетали на длинных витых черных прутьях. В отдалении, за оградой, маячил фасад Школы монстров с его готическими окнами. И хотя все казалось ярким и веселым, как всегда, в воздухе витало нечто зловещее, намекающее на неоконченное дело.

Три тени медленно подобрались к воротам, мгновенно изменив пустынный ландшафт. Искаженные солнцем, их руки, ноги и туловища карикатурно изменялись, словно в кривом зеркале. Отделившись, длинная, сильная рука протянулась к ограде, и пять пальцев крепко обхватили ее прут.

– Ай! – вскрикнула Венера МакФлайтрап, поспешно разжав пальцы. – Может мне кто-нибудь объяснить, почему мы сюда приперлись так рано? Мои лозы даже еще не проснулись, – проворчала она, бурля эмоциями, и подавила зевок.

Затем изумруднокожая дочь растительного монстра занавесила длинными волосами в розово-зеленую полоску свое ручное комнатное растение, Чюлиана. Они, словно штора, прикрыли его от палящего солнца.

– Бедный Чю! У него, кажется, листья поникли, – произнесла Венера, с нежностью наблюдая, как Чю цапнул пролетающую мимо мошку. – Ну, по крайней мере, это не повлияло на его аппетит.

– C’est très [1] важно, чтобы я никогда никого не ввела в заблуждение. Поэтому я сперва хочу напомнить, что я не имею ботанического образования и опыта выращивания растений, – официальным тоном заявила Рошель Гойл со своим очаровательным скарижским акцентом.

– Да ну, неужели? – отозвалась Венера, возведя глаза к небу. – Рошель, шансы на то, что мы примем тебя за ботаника или садовода, равны нулю. Нет, они даже меньше нуля.

– Вот и отлично. Ты никогда не думала о том, чтобы мазать листья Чю солнцезащитным кремом? Мне кажется, что крем с СПФ 30 сотворил бы с ним чудеса. Не будь я высечена из гранита, я бы регулярно мазалась таким кремом.

Невзирая на каменное тело, Рошель была удивительно изящной горгульей, с небольшими крылышками, выглядывающими из-за плеч. Обладая незаурядным вкусом, она очень изобретательно использовала аксессуары. Скажем, сегодня она уложила свои розовые с бирюзовыми прядями волосы в пучок и перевязала желтым скарижским шарфом.

– Ой, мамочки, сегодня даже я себя чувствую, как летучая мышь на горячей жестяной крыше. Ну тут и парит! – воскликнула Робекка Стим – у нее волосы были сине-черными – со свойственной ей порывистостью.

– Строго говоря, на самом деле сегодня вовсе не парит, – авторитетно заявила Рошель и приподняла брови. – Мне кажется, уж кто-кто, а ты должна бы это знать.

Отец Робекки, сумасшедший ученый Гексисия Стим, сделал ее по образцу паровой машины, и обшитая медью Робекка была укомплектована и болтами, и шестеренками. Смастерили ее давным-давно, но она долго пролежала разобранной, и лишь недавно девушку собрали обратно. Впрочем, со стороны это было совершенно незаметно: Робекка была совершенной – ну, точнее, почти совершенной. Ее внутренние часы непрестанно барахлили, и Робекка просто не могла никуда явиться вовремя. И потому ее друзьям приходилось следить, чтобы Робекка придерживалась расписания или, по крайней мере, хотя бы приблизительно осознавала, который сейчас час.

– Рошель, мне не хотелось бы быть шипом у тебя в боку, но зачем ты притащила нас сюда в такую рань? А то прямо кажется, будто мы поставили следить за временем известно кого, – поинтересовалась Венера, кивнув в сторону Робекки.

– Челка пчелки! Я – известно кто! Я всегда мечтала быть известно кем, потому что всем ведь известно, что всякий, кто что-либо собой представляет – известно кто! – восторженно выпалила Робекка.