Ингвар

— Сразу видно выходца из технологической цивилизации, даже в столь юном возрасте способного оценить всю грандиозность этого зала. Это центральный холокрон, сердце Академии, а может быть, и всего этого мира. Я не удивлюсь, если оратай появились здесь именно из-за него. Этот Зал много, очень много старше всего остального комплекса Академии. Кто и когда его построил, тайна, неподвластная никому из ныне живущих.

— А что это вообще такое — холокрон?

— А этого никто не знает. Кто-то говорит, что это вместилище для бога, кто-то уверен, что это магический артефакт для связи с Лимбом, кто-то вообще считает, что холокрон это зародыш новой вселенной. Я же считаю, что это что-то вроде разумной библиотеки, содержащей в себе все знания вселенной и самостоятельно определяющей, кому и что позволительно знать. Правда… отвечает он далеко не всем и далеко не на каждый вопрос. Ладно, все это лишь гимнастика для ума. Давай приступим к тому, зачем мы сюда пришли. Подойди к нему, и ничего не бойся, это абсолютно безопасно, тысячи студентов Академии прошли через эту процедуру и ни один не пострадал.

— А что будет?

— А вот этого я сказать не могу, просто не знаю, процесс определения магических возможностей всегда сугубо индивидуален. Когда я первый раз сюда пришел, холокрон превратился во что-то, отдаленно напоминающее большой ящик, я даже не заметил, как оказался внутри него, а потом не почувствовал, как оказался на том же самом месте. Но нечто подобное происходит очень редко, обычно он почти не меняется, — что-то скребануло мне, какая-то опять недосказанность в словах призрака, а может быть, мимолетно мелькнувшая в его словах, его интонациях затаенная надежда. Нет, не знаю.

Я сделал несколько шагов вперед и словно перешагнул какую-то невидимую границу. И в тот же миг мое тело сжали тугие объятие незримого вихря. Стены величественного зала стремительно таяли, обращаясь в ничто, а перед моими глазами раскрывались невиданные картины. Я видел всю запутанную паутину подземных лабиринтов Академии, оказывается, мы с Мраком не прошли и сотой их части, видел и громадное здание самой Академии со всеми ее комнатами, помещениями, лабораториями, лестницами, коридорами, террасами и хранилищами. А потом все это поплыло куда-то вниз, одновременно заволакиваясь серой тоскливой мглой. Я не мог понять, что происходит — я никуда не шел, не летел, я даже не двигался с места, а мир вокруг меня начал стремительно меняться. Прямо передо мной заклубился кроваво-черный, с рыжими огненными прожилками туман. Струи его свивались и сплетались точно громадные удавы, затем в самом сердце этого дикого танца огненно-дымных змей возник небольшой просвет, оттуда хлынул мертвенный желтый свет. Просвет быстро расширялся и моему взору предстала ясная картина… Над выжженной, иссушенной невидимым светилом равнине клубились коричневые смерчи. Медленно ползли громадные удушливые облака, я почувствовал непереносимое зловоние этих туч. Нигде не было видно никаких следов растительности. И грохот, дикий, сводящий с ума грохот, а потом… потом яркая вспышка и я все также стою в шаге от сероватого камня, по которому нескончаемой вереницей бегут какие-то знаки, а в руках у меня миниатюрная копия холокрона.

— Профессор, вы тоже это видели?! Что это было?!

— Я ничего не видел, Ингвар. Ты просто стоял возле холокрона и все, а потом исчез и вновь появился, словно мигнул. А теперь не мешай мне, постой молча несколько минут. Я первый раз вижу что-то подобное. — Я перевел глаза вслед за взглядом призрака и слегка растерялся.

Еще совсем недавно серый шар сейчас светился и переливался всеми цветами радуги, по его поверхности бегали волны света, какие-то полосы, линии и закорючки, постепенно превращающиеся в текст, вот только этого языка я не знаю и что там написано не понимаю. Длилось все это действо недолго, как и обещал профессор, через две-три минуты все закончилось и шар холокрона принял свой изначальный вид, только мелькнул напоследок каким-то схематическим изображением человека, расчерченным разноцветными линиями, начинающимися, а может быть, и заканчивающимися в каких-то «клубках», расположенных в локтевых суставах, коленях, чуть ниже брюшины и где-то в районе, где спина переходит в шею.

— Все, Ингвар, пошли отсюда, больше нам здесь делать нечего, — как-то очень уж грустно сказал профессор и, ни на секунду больше не задерживаясь, пошел-полетел к выходу из зала, да так стремительно, что я успевал за ним только бегом.

Через полчаса, сидя в одичавшем саду в беседке, под пристальным взглядом призрака я наконец-то рискнул спросить.

— Профессор, может быть вы мне наконец-то расскажете, что произошло в зале с этим вашим холокроном, почему мы так поспешно его покинули, что за странные «кракозябры» бежали по шару и что вообще происходит?!

— Я… попытаюсь. Для начала, ты — не маг, ты нечто иное и до сегодняшнего дня считающееся легендой, сказкой, мифом. Ты — энергет. Считается, что оратай ими были, но это только на уровне предположений и допусков.

— Так это хорошо или плохо?

— Ни то и ни другое, если рассматривать этот вопрос с точки зрения мироздания. А вот если сугубо утилитарно, то для тебя это очень и очень плохо.

— Почему?

— В нашем мире ты не выживешь… наполняющая наш мир энергия просто убьет тебя, ты не сможешь ее принять. Здесь, на территории Академии, за Барьером, ты какое-то время сможешь жить, год, десять, может сто лет, но рано или поздно твоя энергосистема полностью восстановится и с этого момента счет времени твоего существования пойдет даже не на дни, а на часы.

— А что же такое особенное в энергии вашего мира, что она меня убьет?

— Говоря мир, ты имеешь в виду планета?

— Да.