Обитель

22
18
20
22
24
26
28
30
Захар Прилепин Клим Ли иллюстратор Обитель

Соловки, конец двадцатых годов. Последний акт драмы Серебряного века.

Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчётливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего – и целая жизнь, уместившаяся в одну осень.

Величественная природа – и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв.

Трагическая история одной любви – и история всей страны с её болью, кровью, ненавистью, отражённая в Соловецком острове, как в зеркале.

Мощный метафизический текст о степени личной свободы и о степени физических возможностей человека.

Это – самый известный роман Захара Прилепина.

Это – «Обитель».

Иллюстрации Клима Ли.

история любви,жизненные ценности,проза жизни,судьба человека,премия «Большая книга»,редакция Елены Шубиной 2014 ru
Александр Умняков shum29 [email protected] FictionBook Editor Release 2.6.7 30 September 2019 http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=44962816 Издательский текст 57e18f80-e205-11e9-a705-0cc47a520474 1.0

v 1.0 – создание файла – shum29

Обитель Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной М. 2019 978-5-17-100444-6

Захар Прилепин

Обитель

© Захар Прилепин

© Клим Ли, иллюстрации

© Андрей Бондаренко, художественное оформление

© Павел Обух, иллюстрации

© ООО “Издательство АСТ”

От автора

Говорили, что в молодости прадед был шумливый и злой. В наших краях есть хорошее слово, определяющее такой характер: взгальный.

До самой старости у него имелась странность: если мимо нашего дома шла отбившаяся от стада корова с колокольцем на шее, прадед иной раз мог забыть любое дело и резво отправиться на улицу, схватив второпях что попало – свой кривой посох из рябиновой палки, сапог, старый чугунок. С порога, ужасно ругаясь, бросал вослед корове вещь, оказавшуюся в его кривых пальцах. Мог и пробежаться за напуганной скотиной, обещая кары земные и ей, и её хозяевам.

“Бешеный чёрт!” – говорила про него бабушка. Она произносила это как “бешаный чорт!”. Непривычное для слуха “а” в первом слове и гулкое “о” во втором завораживали.

“А” было похоже на бесноватый, почти треугольный, будто бы вздёрнутый вверх прадедов глаз, которым он в раздражении таращился, – причём второй глаз был сощурен. Что до “чорта” – то когда прадед кашлял и чихал, он, казалось, произносил это слово: “А-а-а… чорт! А-а-а… чорт! Чорт! Чорт!” Можно было предположить, что прадед видит чёрта перед собой и кричит на него, прогоняя. Или, с кашлем, выплёвывает каждый раз по одному чёрту, забравшемуся внутрь.