Галя постояла немного, созерцая старинное здание — почему-то дом произвел на нее какое-то необъяснимо угнетающее впечатление. И действительно, со стороны улицы Коммуны в стене виднелась приземистая темная арка, уводящая во двор, как и сказал старичок… Только Гале почему-то вдруг захотелось повернуться и уйти туда, где при входе в скверик ожидал ее друг. Она так бы и сделала, поддавшись вдруг навалившемуся какому-то подспутному страху, только как раз открылась дверь магазинчика, располагавшегося по соседству с аркой, и на крыльцо вышли две бойкие тетки, груженые тяжелыми сумками. Они трещали без умолку, шумно обсуждая свои дела, в курс которых мог войти любой желающий, ибо их голоса далеко разносились по улице. Галя немного успокоилась при виде их, и взгляд ее скользнул по вывеске над входом: «Продукты». А чуть дальше, прямо у входа в арку, висела старая потрескавшаяся табличка с надписью «Фотография»…
Между тем тетки, переваливаясь по-утиному, слезли с крыльца и направились к улице Свободы.
Гале они показались забавными, и она улыбнулась. А когда на крыльцо магазина поднялся и вошел в помещение молодой мужчина, все непонятные Галины страхи растаяли как дым. Ничего особенного, а тем более страшного. Магазин как магазин. Дом как дом. И фотоателье, наверное, такое же.
Галя перешла улицу, поравнялась со входом в продуктовый магазин и остановилась перед аркой. Табличка с надписью «Фотография» явно висела тут много лет, но чтобы никто не сомневался в достоверности предлагаемой ею информации, под табличкой кто-то намалевал стрелку, указывающую как раз под арку. Галя робко заглянула в проход: он был низок и узок настолько, что лишь какой-нибудь «Запорожец» и то с трудом мог бы въехать в этот злосчастный двор. А еще там было мрачно и сыро, и как будто несло пронизывающим холодом, словно со старого заброшенного кладбища.
Девушка несмело вступила под темный и холодный каменный свод и пошла по проходу, вымощенному старой, местами повыщербленной брусчаткой. Ее каблучки неуверенно скользили по влажным камням, пронизывающий холод забирался под легкую ткань девичьей блузки. Она испытала явное облегчение, когда миновала этот внушающий оторопь переход и очутилась в небольшом квадратном дворике, напоминающем колодец.
Здесь царило какое-то мрачное и печальное запустение. Ни единый звук с улицы не долетал сюда, и Галя стояла посреди безмолвной и зловещей тишины. Даже лучи вечернего солнца не проникали в это угрюмое место, и у девушки возникло впечатление, будто она находится на дне глубокого сырого колодца, хотя ее окружали стены высотой всего-то в два этажа.
Она подняла взгляд на окна, безмолвно смотревшие во двор — ни в одном окне не было ни малейшего движения, ни на одном стекле не мелькнул солнечный отблеск. Все окна оставались плотно закрытыми, хотя вечер стоял по-летнему теплый. Весь двор был засажен старыми липами, которые обрамляли его по периметру и поднимали свои кроны выше домовой крыши. Может, это из-за их густой листвы было так сумрачно и прохладно здесь? Галя опустила взгляд и прямо перед собой увидела деревянное, покосившееся от старости крыльцо, ведущее ко входу, наглухо закрытому массивной облезлой дверью. Над нею висели неровно прибитые буквы, образующие слово «Фотография». Еще выше к стене дома крепился почерневший деревянный козырек, защищавший крыльцо и дверь от дождя. Никакой другой таблички, как-то обозначавшей время работы этого заведения, или же уведомляющей посетителей о его закрытии, Галя не увидела.
«Да тут, наверное, и нет никого! — подумала Галя с некоторой досадой. — Эта шарага, судя по всему, давным-давно закрыта…»
Чтобы не оставалось никаких сомнений, Галя поднялась на крыльцо и решительно постучала в дверь. Как она и ожидала, в ответ не последовало ни звука. Постояв под дверью с минуту и безуспешно постучав еще, девушка убедилась в бесполезности своих попыток и повернулась, чтобы спуститься с крыльца и отправиться восвояси. И вдруг в этот самый момент тяжелая дверь совершенно неожиданно с легким скрипом приоткрылась.
Галя уже стояла одной ногой на нижней ступеньке, а другой на земле, когда услышала за спиной этот слабый скрип. Она резко повернулась: из раскрывшегося черного проема двери на нее хмуро смотрел седой, слегка сгорбленный старик, и взгляд его холодных и цепких глаз был пронзителен и насторожен. Последовала пауза: Галя попросту онемела от неожиданности, она уже решила, что помещение старого фотоателье необитаемо, и внезапное появление похожего на призрак старика привело ее в состояние легкого оцепенения.
— Что вам угодно? — с легкой хрипотцой произнес старый человек как-то уж совсем по-старомодному.
— Да вот… — смущенно ответила Галя, — сфотографироваться хотела… стучала, стучала, и подумала уже, что тут нет никого…
— Сфотографироваться хотели? — спросил старик, оценивающе разглядывая девушку. Ей подумалось вдруг, что несмотря на преклонный возраст, глаза у этого старца видят отлично, впору молодым позавидовать. — Ну что ж… это можно. Пожалуйста, заходите…
Он подался назад и пропал, оставив приоткрытой дверь. Гале сделалось немного не по себе при виде этого черного провала: из приоткрытой двери ей в лицо несло каким-то замогильным холодом. Она даже невольно поежилась в своей летней блузке, чувствуя, как по коже побежали мурашки. Девушка заглянула в дверной проем, но увидела в полумраке лишь неопределенные очертания стен и потолка узкой и тесной прихожей.
— Ну что же вы? — донесся откуда-то из глубины помещения слегка дребезжащий голос. — Я же сказал: заходите! Чего вы там топчетесь на пороге: боитесь, что ли? Здесь вас никто не съест.
Галя робко вошла и скорее машинально, нежели осознанно прикрыла за собой входную дверь.
Она очутилась сразу в темноте, и ей пришлось подождать, пока глаза привыкнут к мраку. Откуда-то издалека пробивался слабый свет. Галя увидела впереди себя темный коридор, уводящий куда-то в недра старого дома: именно оттуда доносился голос старика. Она пошла вперед, передвигаясь почти наощупь, при этом девушка ощутила, как опасно прогибаются старые половицы под ее ногами.
«Ну и берлога! — подумала она с недоумением. — ремонта тут сто лет, наверно, не было… Того и гляди, провалишься в подвал или какую-нибудь яму…»
Темный коридор привел ее в еще более темную квадратную комнату, в которой старик хлопотал вокруг аппарата, установленного на высокой треноге. За спиной у него слабо угадывались в темноте очертания шкафов с полками, заставленными какими-то ванночками, реактивами, мешочками…
Сбоку на стене висела старая лампа — она была включена, и поэтому Галя могла хоть что-то видеть вокруг себя. В свете этой лампы бледное сморщенное лицо старого фотографа казалось совершенно бескровной восковой маской; скулы и лицевые кости выпирали из-под кожи, а глаза выглядели двумя черными провалами, так что все лицо старика казалось похожим на череп. Гале на какие-то секунды сделалось жутко, и снова неудержимо захотелось уйти прочь, однако фотограф как-то очень буднично и незатейливо спросил:
ebooksa