Призрак Оперы

– Птицы…

– Ты видела птиц.

– Нет, я не видела птиц.

– Тогда что же ты видела? Подумай хорошенько!.. Ты видела ветки! А что на ветке? – гремел страшный голос. – Виселица! Вот почему я называю мой лес комнатой пыток!.. Видишь, это все пустые разговоры! Для смеха!.. Я всегда выражаюсь не как остальные!.. И очень устал от этого!.. Очень устал!.. Видишь ли, мне надоело иметь в моем доме лес и комнату пыток!.. И жить, как шарлатан, в коробке с двойным дном!.. Надоело! Надоело!.. Я хочу жить в нормальной квартире с обычными дверями и окнами, хочу иметь порядочную жену, как все!.. Ты должна понять это, Кристина, и мне не следует непрестанно повторять тебе одно и то же!.. Мне нужна жена как у всех!.. Жена, которую я любил бы, с которой гулял бы по воскресеньям и смешил бы ее всю неделю! Ах, ты со мной не соскучишься! У меня в запасе столько разных фокусов, не считая карточных!.. Хочешь, я покажу тебе карточные фокусы? Это поможет нам скоротать время, дожидаясь одиннадцати часов завтрашнего вечера!.. Милая моя Кристина!.. Милая моя Кристина!.. Ты слушаешь меня?.. Ты меня больше не отталкиваешь!.. Ты любишь меня!.. Нет, ты меня не любишь!.. Но это ничего! Ты полюбишь меня! Раньше ты не могла смотреть на мою маску, потому что знала, что под ней… А теперь ты смотришь и забываешь, что под ней, и ты меня больше не отталкиваешь!.. Ко всему привыкают, если захотят, надо только захотеть!.. Сколько молодых людей, которые не любили друг друга до свадьбы, обожали друг друга после! Ах, я сам не знаю, что говорю… Но тебе не будет скучно со мной!.. Например, другого такого чревовещателя, как я, не сыщешь, в этом я клянусь перед Господом Богом, который благословит наш брак, если ты проявишь благоразумие! Я – лучший чревовещатель в мире!.. Ты смеешься!.. Ты мне, кажется, не веришь!.. Так послушай!

Негодяй (который действительно был лучшим чревовещателем в мире) одурманивал девушку (я прекрасно понимал это), чтобы отвлечь ее внимание от комнаты пыток!.. Глупый расчет!.. Кристина думала только о нас!.. Сколько раз она повторяла самым ласковым тоном, на какой только была способна, и с пламенной мольбой в голосе:

– Погасите окошечко!.. Эрик, погасите окошечко!..

Ибо она понимала: существовала некая страшная причина появления этого внезапно вспыхнувшего в окошечке света, о котором чудовище говорило с такой угрозой… Единственно, что ее на короткое время успокоило, это то, что она видела нас обоих за стеной живыми и невредимыми, стоящими посреди полыхающего великолепия!.. Но ей было бы, конечно, несравненно спокойнее, если бы свет погас. А тот уже принялся чревовещать.

– Я слегка приподнимаю маску! – говорил он. – О, совсем немного… Ты видишь мои губы? То, что есть у меня от них? Они не шевелятся!.. Мой рот закрыт… подобие рта… А между тем ты слышишь мой голос!.. Я говорю чревом, и это вполне естественно, это и называется чревовещанием!.. Вещь хорошо известная. Слушай мой голос. Куда мне его направить? Чтобы ты слышала его левым ухом? Или правым? А может, направить его к столу?.. Или в шкатулочки черного дерева на камине?.. Ах, это тебя удивляет, мой голос звучит в шкатулочках на камине! Хочешь услышать его вдалеке?.. Или совсем близко?.. Хочешь, чтобы он был громким?.. Пронзительным?.. Гнусавым?.. Мой голос разгуливает повсюду!.. Повсюду!.. Слушай, моя дорогая, слушай его в правой шкатулочке на камине, слушай, что он говорит: Повернуть скорпиона?.. А теперь, раз! Опять слушай, что он говорит в шкатулочке слева: Или повернуть кузнечика?.. А теперь – раз! Вот он, в кожаном мешочке… Что он говорит? «Я – мешочек жизни и смерти!» А теперь – раз!.. И вот он в горле у Карлотты, в глубине золотого горлышка, хрустального горлышка Карлотты, честное слово!.. И что он там говорит? А вот что: «Это я, госпожа жаба! Это я пою: И сердца голос тайный… квак!.. мне тихо о чем-то квак!..» А теперь – раз, и он оказался в кресле ложи Призрака, и вот что он говорит: «Мадам Карлотта поет сегодня так, что люстра того и гляди не выдержит!..» А теперь, раз!.. Ой-ой-ой-ой!.. Где же голос Эрика?.. Слушай, Кристина, дорогая!.. Слушай… Он за дверью комнаты пыток!.. Слушай меня!.. Это я нахожусь в комнате пыток!.. И что же я говорю? Я говорю: «Горе тем, кому посчастливилось иметь нос, настоящий, свой собственный нос, и кто решил погулять в комнате пыток!.. Ха-ха-ха!»

Проклятый голос феноменального чревовещателя! Он действительно был всюду, всюду!.. Проникал сквозь невидимое окошечко, сквозь стены, кружил вокруг нас, вставал между нами. Эрик был здесь… и говорил с нами!.. Мы рванулись, словно собираясь наброситься на него, однако более быстрый и неуловимый, чем звонкое эхо, голос Эрика вновь оказался за стеной!..

Но вскоре мы уже ничего не могли слышать, и вот что произошло.

Голос Кристины:

– Эрик! Эрик!.. Вы утомили меня своим голосом… Замолчите, Эрик!.. Вам не кажется, что здесь слишком жарко?..

– О да! – отвечает голос Эрика. – Жара становится невыносимой!..

И снова хриплый от страха голос Кристины:

– Что это значит?.. Стена такая горячая!.. Она обжигает!..

– Я скажу вам, в чем дело, Кристина, дорогая, это из-за «леса по соседству»…

– И что, что вы хотите этим сказать!.. При чем тут лес?..

– Разве вы не заметили, что это лес Конго?

Ужасающий смех чудовища заглушил все, и мы уже не различали молящих стонов Кристины!.. Виконт де Шаньи кричал и стучал в стены, как безумный… Я уже не мог удержать его… Но в ответ слышался лишь хохот чудовища, да и сам Эрик ничего уже, верно, не слышал, кроме своего смеха… Потом мы уловили шум недолгой борьбы, звук упавшего на пол тела, которое затем потащили, и грохот захлопнувшейся с размаху двери… И больше, больше ничего, ничего, только знойная полуденная тишина… в сердце африканского леса!..