Вспомнив о них, Раван довольно заулыбался. Сколько красной крови и плоти. Сами пришли, даже не пришлось искать. Глупые люди, но именно их ему как раз и не хватало, чтоб завершить процесс деления.
Они умерли во благо народа асуров и асурендры Чидьеты, которые томятся в нараке и ждут своего часа. Судный день близок, время пророчеств прошло, теперь час возмездия близок как никогда. И именно он, Раван, приготовит все для их пришествия и станет освободителем. Больше никто не посмеет насмехаться с его войска, потому что именно он положит к ногам Чидьеты Хему.
Он стоял на крыше республиканской телебашни, одного из самых высоких строений в Ашру-Брахме. Тело асура было готово, копии были готовы, теперь осталось разделить тело и сознание. Оно распухло от новых копий и увеличилось в размерах. Девять пар глаз всматривались в ясное ночное небо, девять пар вскинутых рук готовились принять силу. Раван чувствовал бушующую внутри энергию.
Он ухватил нити силы и потянул потоки из глубин Меру, оттуда, где под глыбами камней покоился древний источник асуров, берущий свою силу из самих недр планеты. Источник послушно отозвался, отдавая силу Шивы асуру.
Небо тревожно вспыхнуло молниями. В короткий миг клубящиеся тяжелые тучи заслонили звезды и спутники Чандру и Фатту. Гром раскатами пронесся по городу, содрогая и освещая короткими яркими вспышками город.
Одна из молний ударила в громоотвод телебашни. Ракшасы внизу заворочались, возбужденно повизгивая, рыча, скребясь когтями. Они почувствовали. Повелитель начал деление. Скоро предводителей станет больше.
Раван продолжал тянуть энергию, раскручивая чакры, давя на них и разделяя. Там где была одна чакра, стало девять. Деление причиняло одновременно жгучую боль и невероятный экстаз. Кости трещали, выламываясь из плоти, толстый помноженный на девять позвоночник, выгибаясь дугами, будто костяные змеи, прорывали кожу, рвали на куски плоть, покрывались слизью, и тут же обрастали мышцами, жилами и мясом. Головы, ключицы, руки — сразу восемь копий потянулись в сторону, вырываясь из него, желая отделиться. Они разрывали его на куски, жаждая скорее стать целыми и отдельными.
Раван ощущал долгожданное избавление. Восемь копий, в слизи и крови, тощие и слабые, еще не успевшие запустить чакры и регенерировать, но они уже были готовы. Раван заращивал раны, тянул энергию из Меру и одновременно из республиканского источника. Шива и шакти. Разрушение и рождение. Порядок и хаос. Тьма и свет. И только вместе они несут порядок и гармонию, несущую искру создания.
Девять асуров стояло на крыше. Девять как один, каждый идентичен и неотличим от другого. С неба хлестал холодный дождь, смывая кровь с их сильных нагих тел.
Небо всё еще озаряли вспышки молний, заставляя визжать и кричать хором ракшасов.
Раван повернул сразу девять голов в ту сторону, где на горизонте проступал бесконечный хребет Меру. Там за ним Империя, там человеческая армия, ожидающая своей смерти. Там Хранители.
«Хранители» — сразу в девяти головах вспыхнула одна и та же мысль. Единственные кто представляет для него опасность на Хеме. Бодхи Гуру и Бессмертный Император — обреченные проживать жизнь за жизнью и помнить. Боги их благословили и прокляли, только ради того чтоб они помнили и хранили людей. И они единственные кто способен открыть врата в нараку.
Восемь асуров покинули крышу. Каждый из них возьмет часть ракшасов и отправится завоевывать новые территории и прорываться в Империю.
Один асур остался на крыше. Он главный Раван, он останется в Ашру-Брахме. Он будет здесь и одновременно везде. Он будет видеть сразу всеми глазами копий, он будет действовать и убивать. Пришло время великой войны. Раван ждал этого дня многие тысячелетия. Все асуры ждали этого времени. И теперь оно наступило.
После экзамена мы сразу поехали в «Лотос» за вещами. Латифе не терпелось поскорее заселиться в общежитие. Настроение у нас было приподнятое, хотелось праздновать, хотелось закатить шумную вечеринку, но нужно было сначала разобраться с делами. А вот завтра вечером, мы с Джамиром и Санджеем обязательно завалимся куда-нибудь в ночной клуб и отпразднуем. Благо до начала занятий мы не обязаны ночевать в Сафф-Сурадж, а вот через три дня из академии можно будет выбираться только на выходные.
Мы попрощались с Мэй, забрали вещи и снова отправились в Сафф-Сурадж, теперь уже заселяться.
Латифа, в возбуждении от происходящего, вообще не умолкала всю дорогу до академии. То она рассказывала, какая ей нужна соседка, чтоб они поладили (из ее рассказа я понял, что ей не соседка нужна, а рабыня). То перечисляла, чем мы должны заняться в эти три дня до начала учёбы. На завтра у нее был целый список дел, но из всего перечисленного ею, для себя я выбрал только получить расписание уроков и наведаться в библиотеку. В короткие моменты молчания, Латифа заглядывала в тот документ, что ей выдали на экзамене, и говорила, умиляясь и прижимая листок к груди.
— Адаршат, третий уровень ракта.
Этот документ, кстати, был нашим пропуском, а еще туда нужно будет вклеить фотографию.
ebooksa