Сиротский дом в трущобах

«У Мо» было пустовато: я с жуликами за столиком в самом темном углу, усатый коп в штатском — сержант, если не ошибаюсь — у барной стойки и пара констеблей у окна. Штатский был занят пачкой бумаг и бокалом пива, а констебли быстро глотали овсянку со шкварками, словно опаздывали. На нас копы внимания не обращали, но жулики все же нервничали. А может это вид полицейского участка через дорогу их так нервировал? Лично я неудобств не испытывал, жевал кровяные колбаски и внимательно слушал повествование Людвига. Парень решил оставить это имя, хотя я уже знал, что зовут его Бобом. Боб Джонсон и Том Браун — куда прозаичнее и менее аристократично, чем Людвиг Стерлинг и Артур Стоун.

Сначала я хотел сплавить ребят Лизе Логг, чтобы на благо клана поработали. Все же сбор информации — ее работа, а другого применения жуликам я не видел. Но главная разведчица проверила парней и убедила меня, что так мы только их шаткое доверие потеряем. То есть она была совсем не против ставить жуликам задачи, но мне пришлось работать посредником. Каких-то конкретных заданий у Лизы на тот момент не нашлось, за поиск оборотней жулики не взялись бы, так что я попросил разузнать все, что можно о массовых пропажах людей. Тех, кого не хватятся родные, ради кого не почешутся власти, то есть: беспризорников, бродяг и прочих отбросов общества, которых оборотни использовали в качестве рекрутов и тренировочного материала одновременно.

Почти на два месяца я забыл о ребятах: уроки, тренировки, отделочные работы в «Наковальне» и свидания с Эйли. Весна одна тысяча девятьсот тридцать седьмого выдалась насыщенной, первая неделя лета не сбавила оборотов, а вторая началась звонком и просьбой жуликов о встрече. Я назначил ее «У Мо» в послеобеденное время и вот теперь слушал длинную и обстоятельную историю.

Поначалу ребята не знали, как относиться к заданию. Признались, была мысль, что я просто издеваюсь, так что они не слишком усердствовали. Но тема иногда всплывала в их головах, и время от времени они задавали вопросы подходящим персонажам. Люди исчезали повсеместно, но не то, чтобы это было подозрительно: беспризорник слинял от вора, крышующего банду, форточник сорвал куш в квартире брокера и бросился в бега. Им даже завидовали. Вот только исчезали эти люди навсегда. В Фарнелле — близость порта накладывала отпечаток — имелась своя особенная отмазка: «Уплыл в Америку, Австралию, Африку…» Куда только беглецы ни плавали, а ведь самые дешевые билеты стоили порядка трех сотен фунтов. Если условный форточник мог себе позволить такое после удачного ограбления, то беспризорнику оставался только вариант ехать зайцем. Подсчитав масштабы, жулики несколько удивились: если верить слухам, беглецов за год на пару лайнеров набиралось. Что бы там о портовой охране ни говорили, но работала она не настолько плохо. А углубившись в тему, ребята были вынуждены признать, что очень даже неплохо! Времена, когда непрошенных пассажиров за борт выкидывали или в рабство продавали, кончились еще в прошлом веке, а в этом, более цивилизованном, их полагалось кормить и возвращать властям, дабы негодники искупили свои грехи перед родиной и десятикратно отработали поездку в разного рода исправительных заведениях. Судоходные компании в таком случае не получали ни пенса, так что беспризорники регулярно получали пинки и подзатыльники, а прочие темные личности — дубинкой по горбу, едва попадали в поле зрения охраны.

Мои жулики и сами пробовали проникнуть на борт нескольких судов. Вполне официально — договорились с чиновником компании, что проведут своеобразную инспекцию охраны, так что еще и заработали на этом. Первое же проникновение удалось, капитан корабля получил выговор и взыскание, жулики — премию. Две следующие попытки у них провалились, ребята заработали больше тумаков, чем фунтов и были вынуждены признать, что большинство известных побегов на самом деле никогда не состоялись. Куда же тогда делись люди? Ребята стали спрашивать. Черт, они даже в главном бандитском притоне города рискнули показаться в «Петле», хотя это место было им не по статусу, на что ребятам быстро указали.

Зато в других злачных местах Смаглер-Бэй они познакомились с молодыми людьми, что твердо стали на кривую дорожку преступлений и грезили бандитской славой. Умелая лесть, наивный вид и море выпивки развязали языки. Один из молодых душегубов, Джек Мэйси, обмолвился, что есть легкая работенка, за которую хорошо платят. Всего-то раз в неделю надо смотаться в трущобы и привезти оттуда живое и относительно целое тело. Десятка за ребенка, пятнадцать за взрослого. Кому и зачем понадобились люди, бандит не знал, да и не интересовался: он денежку получал, а там пускай хоть кровь сцеживают, хоть на мясо пускают, хоть темные ритуалы проводят. С тем количеством похищений, что он совершил, парень давно заработал виселицу и слишком осмелел от безнаказанности.

Разговор с Мэйси состоялся в субботу, а в воскресенье парни договорились встретиться пропустить по пинте, но Джек не явился, а в понедельник жулики набрали меня.

— Возможно, мы и преувеличиваем, лорд Локслин, но после нашего разговора он так и не вернулся домой, — сказал Людвиг.

— Бармен явно подслушивал, — добавил Артур.

Оба парня выжидающе замолчали. Я дожевал кусок колбаски, сделал медленный глоток чая, растягивая время. Парни не сообщили мне ничего конкретного, но, будем честны, я ведь и сам не вдавался в подробности при постановке задачи, а они к тому же подвергли себя нешуточной опасности, так что вознаграждение заслужили. Вопрос в том, какое? Я не стал ломать голову и спросил напрямую:

— Чего хотите от меня?

— Ну-у-у, — разочарованно переглянулись ребята.

— Вы не поняли, — покачал я головой. — В рамках той задачи, что я ставил, вы справились. Какую награду хотите?

Парни немного осмелели.

— Нам бы не хотелось за Мэйси последовать, — сказал Людвиг. — Лучше мы исчезнем сами, чем…

— Деньги нужны, — прямо сказал Артур. — Хвосты подчистить — дорого стоит.