Он не был человеком. Он не был даже гуманоидом, как свайги, как длинношеие птицы или шат-тсуры, атаковавшие волжские города.
Впрочем, можно ли считать гуманоидами рептилий или птиц? Скорее всего — нет. Но свайги и шат-тсуры и даже птицы-цоофт все равно больше похожи на людей, чем это давно умершее существо. У тех две руки, две ноги, голова с парой глаз… Правда, у свайгов еще и короткий толстый хвост.
И вдруг Суваев понял, кем он был, этот инопланетянин.
Ушедшим. Именно Ушедшим. Представителем расы, которой никогда не существовало.
А сейчас Ушедшими стали все они — бывшие жители планеты Волга. Разве можно их теперь называть людьми?
Вряд ли. Слишком уж изменил их корабль из ниоткуда. Гигантский совершенный корабль, которого никто никогда нё строил. Фагоцит вселенной.
Снова и снова Суваев всматривался в останки чужого астронавта, и мысли его блуждали как потерявшиеся во тьме мотыльки.
Отвлек Суваева легкий шорох, словно рядом кто-то перевернул большие песочные часы и струйка песка устремилась из верхней половинки колбы в нижнюю.
Ш-шшурх-х…
Суваев вскинул голову и увидел, что в ладонях капитана больше нет блокнота. Лишь мелкая серая пыль ссыпается на стол. Легкая и воздушная.
Капитан очень медленно отряхнул ладони и встал из-за стола. То, на чем он просидел полчаса, с некоторой натяжкой можно было назвать креслом. Но лишь с некоторой натяжкой.
Люди бы такого предмета никогда не сделали.
— Рома, — осторожно спросила Юлька Отчаянная. — Ты в порядке?
У капитана действительно было такое лицо… в общем, Суваева вопрос Юльки не удивил.
— Не совсем, — выдохнул капитан. — Не совсем.
— Ты что-нибудь понял?
— Да. Я все понял. И все совершенно не так, как представлялось нам раньше.
— Это касается корабля? — спросил Суваев, заранее уверенный в ответе капитана.
— Да. И корабля тоже. Но скорее это касается нас. Людей. Пока еще людей.
Капитан опустил голову и взглянул на останки. Может быть, Рома подумал, что и его высохший труп через миллион лет могли бы отыскать те, кому суждено будет стать Ушедшими.