— Спасибо, что не рутовый, — проворчал Шеманихин, усаживаясь за клавиатуру ближайшего терминала и открывая рабочую консоль. — Я бы этого явно не пережил…
Павел усмехнулся. Дай Шеманихину рутовый доступ — и он бы точно уронил всю корабельную систему. И исчез бы за барьером без следов и надежды на возвращение еще один крейсер земной доминанты…
Визуально после подключения к расчетам корабельного компьютера ничего не изменилось. Минуты истекали и исчезали в энтропийном потоке.
Павел контролировал отсев ошибочных вариантов и отсекал заведомо неверные массивы кодов — их можно было прогнозировать на основе уже имеющихся результатов. Вскоре пришлось к этому же припрячь двух биологов-генетиков, потому что Павел перестал успевать — массивы разрастались на глазах.
Он не заметил, как промелькнуло больше двух часов.
В какой-то момент терминал коротко пискнул и высветил в головной куб-экран зеленую метку. В матовом боку корабля, похожем на каплю запыленной ртути, возникло что-то вроде небольшой воронки, которая сразу же затянулась.
— Есть! — азартно выкрикнул Шеманихин. — Паша, крути назад и вычленяй!
— Кручу! — Пальцы Неклюдова лихорадочно плясали по клавиатуре. Пользоваться бионасадками он не любил: чуть отвлечешься, и команды начинают расплываться, комп озадачивается и принимается все время переспрашивать… С клавиатуры как-то привычнее и надежнее, хотя и медленнее.
Довольно быстро Павел отыскал нужный код. Вряд ли он стопроцентно отражал сматрицированный пароль астронавта-перевертыша, но управление сервомышцей на него реагировало, а это главное.
— Кидаю единичный, — предупредил Павел и отослал подобранный код на нерв.
В ртутной капле снова возникла воронка — глубиной сантиметров пятнадцать и диаметром двадцать пять. Корпус корабля она не прошила, но начало было положено.
— Размер взят, — сообщил один из биологов, который прекрасно понимал, что происходит. Ужатая до двадцати шести человек экспертная группа состояла, конечно же, из людей с несколькими специальностями сразу.
— Отслеживайте… — предупредил Павел и отослал несколько подобных кодов.
— Стоп! — в один голос заорали биологи. — Уменьшается! Инверсируй!
— Понял. — Павел принялся менять коды в другую сторону, косясь на биологов. Шеманихин тем временем удерживал и нейтрализовал нервные сигналы корабля — естественную реакцию на не вполне верные коды.
— Растет, родимая! — радостно комментировали биологи. — Правильно роете, ксеносы!
Вскоре воронка продавила оболочку корабля насквозь. Открылось крохотное, мизинец не пролезет, отверстие, из которого струйкой вырвался не то дымок, не то пар. Оно светилось мягким светом, словно кошачий глаз. Павлу на секунду показалось, что дымок сконденсировался в призрачную фигуру в желтоватом балахоне, но он тряхнул головой, и наваждение мгновенно прошло.
Приблизительно с полуметрового диаметра отверстие перестало иметь идеально круглую форму — оно больше не росло в ширину, только в высоту, и все сильнее напоминало неправильный яйцевидный эллипс. Острым концом вверх. Растянуть отверстие до практически максимального размера — метр семьдесят пять по вертикали — было делом техники.
— Все, Виталик! — выдохнул Неклюдов еще через некоторое время. — Фиксируй и морозь…
Шеманихин поманипулировал сигналами и отсек нерв сервомышцы от корабельной системы. Теперь шлюз заклинен в открытом положении.
ebooksa