Ревелль

Так много обнаженной кожи – мягкой, податливой.

Обворожительные девушки скользили по моей шее длинными ногтями и упархивали прочь. Парни с обнаженными торсами подмигивали, пожирая меня жаркими взглядами. Улыбки были заразительными, и вскоре от восторга у меня заболели щеки.

На сцене тянулась к небу людская пирамида. Женщины в сверкающих драгоценностями бикини синхронно кружились, гипнотизируя меня. Приклеившись ногами к липкой земле, я впитывал эти секунды, минуты, часы. Никогда я еще не был настолько полон жизни.

– Потанцуй со мной! – Одна из девушек подхватила меня и закружила по залу.

Не успел я и глазом моргнуть, как Триста прижала меня к стене, стала что-то кричать о том, что надо занять места, о Роджере, но пчелы взлетели к аристократическим ложам и закружились около человека с часами-бриллиантом. Добрые маленькие пчелки.

Еще мгновение – и Роджер встряхнул меня за плечо:

– Ты вообще как?

В моих жилах еще струился этот упоительный мед, но я все же сумел указать на часы.

Бархатный ковер, лестница, смотритель на верхней ступеньке. Роджер переглянулся с ним. Радость узнавания. Объятия. Мы нырнули за портьеру и вошли в богато украшенную ложу, нависавшую над сценой. Пчелки успокоились, их жужжание притихло. Я пришел туда, куда они меня звали.

Человек с часами окинул взглядом мою запачканную одежду. Бледный, с черными как смоль волосами и внимательными карими глазами. Он был примерно нашего возраста, но всем своим видом – безупречной осанкой, сияющей улыбкой – источал непоколебимую уверенность в себе. Роскошный костюм – двубортный, с тончайшими серебристыми полосками – сидел без единой морщинки.

Я моргнул, и его лицо внезапно изменило очертания. С чудовищных клыков капала кровь. Я с криком отпрянул.

Он сдвинул брови:

– Что с вами?

Я прижал руки к колотящемуся сердцу, но не смог произнести ни слова.

– Привет, Дьюи! – Триста небрежно помахала, но губы невольно растянулись в улыбке.

Значит, это и есть Дьюи – другой брат Тристы.

– Триста! – он разинул рот. – Вернулась?

– На выходные.

Пару мгновений они молча смотрели друг на друга, потом он шагнул к ней и заключил в крепкие объятия. Она зажмурилась, на лице отразился целый вихрь плохо скрываемых чувств. Несмотря на все разговоры о «чертовых Хроносах» и «я уж лучше сама по себе», Триста явно по нему соскучилась.

Дьюи отстранился и обвел ее пытливым взглядом: