Ревелль

– Да у него ни гроша за душой!

Я чувствовал их руки, слышал озабоченные возгласы, но в целом мире существовала только она.

Ее сальто и прыжки на трапеции были сладчайшей из пыток. При виде ее отточенных движений мой дух взлетал на головокружительные высоты, но всякий раз, когда она благополучно приземлялась на мостик, я выдыхал с облегчением. Мое сердце, да что там – весь мой мир раскачивался на этих хлипких перекладинах без натянутой внизу страховочной сетки.

Минуты пролетали как мгновения. Под пение сирен она порхала над сценой. «Посмотри на меня», – взмолился я. Я был готов отдать ей всё, все драгоценные камни, к каким хоть раз прикасался, одежду со своих плеч, все что угодно…

Руки Роджера легли мне на плечи и вдавили обратно в кресло.

Триста наступила мне на ногу, чтобы удержать на месте.

– Может, увести его отсюда?

– Уже почти закончилось. Видишь?

Другие акробатки поймали ее и снова опустили на облако. Мужчины бросали на сцену полные горсти драгоценных камней, женщины выковыривали камни из своих колец. Она это заслужила. Если бы я мог хоть как-нибудь показать, насколько она мне дорога…

Мамина брошь.

Нет времени вытаскивать из нее самоцветы, брошу ей всю целиком…

– Стой! – Триста повалила меня на грязный ковер. Я отбивался изо всех сил, но она выдернула брошку у меня из рук и отскочила подальше.

– Отдай! – заорал я. Но, чтобы забрать у нее брошь, пришлось бы отвести глаза от Лакс, а этого сделать я никак не мог.

Пока я вставал на ноги, Лакс снова поймала мой взгляд. И Роджер, и Триста, и сотни других посторонних – все они растворились в небытии.

Мы остались одни. Медленно поднимались к луне. К звездам.

Хрустальное облако уносило ее все выше и выше, туда, где я уже не мог до нее дотянуться. Губы изогнулись в таинственной улыбке – только для меня одного.

Затем она отвернулась и стала рассылать воздушные поцелуи бессчетным восторженным зрителям.

Я рухнул в кресло, выжатый как лимон.

– Бедняжка Джеймо. – Триста похлопала меня по плечам. – Теперь ты понял, что такое магия Ревеллей?

Я не мог оторвать глаз от Лакс.