Жизнь №2

Глава 17

Девять часов вечера – пора писать сообщение Закари.

Я взяла в руки свой старый телефон с сильно поцарапанным экраном и, хорошенько подумав, решила написать стандартный текст, который не смог бы выдать ничего неладного: “Собираюсь ложиться спать. Мама”. К моему удивлению, ответное сообщение пришло мгновенно: “Ok”. Не “Спокойной ночи, мама”, не “Приятных тебе снов” – ничего подобного. Просто “Ok”. Однако именно это меня как раз не удивило.

В комнате было темно – я включила свет только над поверхностью высокой кухонной зоны, за которой в прежние времена я любила стоя готовить что-нибудь сложное и непременно вкусное. С уходом Геральта готовить мне стало некому, что очень жаль, ведь я до сих пор очень сильно люблю это дело.

Отложив в сторону телефон, я взяла в руки чернильную ручку и пододвинула к себе заранее приготовленный линованный листок. Произведя тяжелый вздох, начала писать слова, которые прокручивала в своей голове последние трое суток, и которые, сама того не сознавая, выучила наизусть:

“Дорогие мои!

Наследницей Арми Боффорта была названа я, а не все вы, потому вы должны понять, что исключительное право распоряжаться этим наследством принадлежало только мне. И я воспользовалась своим правом – я распорядилась доверенным мне наследством по своему усмотрению.

Один кубик вакцины я продала человеку, который ею воспользовался в моём присутствии, потому будьте уверены в том, что дубликатов у вакцины в этом мире не останется. Полученные с продажи средства я распределила между вами и анонимным благотворительным фондом. Всё, что вам причитается, в конце следующей недели вам передаст юрист Дж.Пибоди. Что касается оставшихся шести кубиков вакцины… Относительно них и относительно себя самой я приняла взвешенное решение. Я прожила хорошую, наполненную впечатлениями, яркую жизнь. Пришла пора мне уходить. Остатки вакцины Боффорта я растворю в водах озера, в которых собираюсь утопиться. Это мой выбор, в котором никто из вас не виноват.

Я благодарна вам всем за то, что вы были моей семьёй. Старайтесь быть добрыми.

Бывшая вашей

Мирабелла”.

Перечитав свои последние слова один раз, я удовлетворённо кивнула головой и, слегка дрожащими пальцами отложив ручку с бумагой, посмотрела в сторону запертой входной двери. Первый акт исполнен. Пришло время приводить в действие второй, самый сложный акт.

Взяв тряпичную сумку, в которой ещё с прошлого вечера лежали заранее отобранные мной вещи, я вышла из дома и, не оборачиваясь, направилась к озеру, находящемуся совсем недалеко – всего двадцать метров вперед по заросшей песчаной тропинке.

Ночь была на редкость лунная. Казалось, полная луна не просто заливает своим белым светом всю округу, но пропитывает своим сиянием саму природу: беспокойную листву и непоколебимые стволы густорастущих деревьев, высокую поросль и буйные кусты, прибитую пылью и зарастающую травой песчаную дорогу, по которой я шагаю на удивление быстрым для старухи шагом – слишком сильно хочется поскорее покончить с этим всем…

Я боялась не увидеть лодок, но благодаря хорошему освещению заметила их покачивающиеся на воде силуэты, отчего с моих плеч словно гора спала, однако она сразу же навалилась на меня снова – вдруг их днища прогнили? В конце концов, им уже больше десяти лет, а Джерри, как я вижу теперь, или позабыл, или поленился вытащить их на сушу…