Рыцарь в клетке

Нужды страны и аристократии требовали диаметрально противоположного. Благородных возмущала сама мысль о том, что у них фактически отнимут возможность посещать города. Хотя… даже не это. ЭДАС-ы сами по себе являлись превосходным оружием против дворян страны. Сводили на нет достижения их кровных линий, усилий предков, сотен лет селекции. Таканобу необходимо было найти компромисс, точку старта, рычаг для начала изменений, но ничего подобного монарх не видел.

…пока на горизонте не возник граф Роберт Эмберхарт со своим сыном. Юный Алистер, доказавший свою способность воспитать Героя, казался Кейджи идеальным кандидатом на интеграцию в благородный социум. Молодой человек, действующий в интересах энергетических практиков, но при этом являющийся представителем одной из наиболее развитых стран мира. Тот, кого его двор должен принять. Пусть и с некоторым скрипом, но с уважением.

Таканобу ошибся. К юноше отнеслись как к прислуге, которая должна выполнить поручение, а затем убраться куда подальше. Не он, но те, чье мнение император не мог игнорировать. Да, пусть на его стороне активно выступали все семь родов, кровно заинтересованных в успехе молодого Эмберхарта, но в этом и была вся проблема. Исе, Сиракава, Монтоку, Кусакабе, Сугано, Тоги и Асина были выгодополучателями.

На этом сыграли все сторонники изоляционизма. К ним присоединились многие, кого семь родов десятками лет оттирали от «кормушки» ритуала Героя и Князя Демонов. Партия, требующая всяческого ограничения иностранного влияния, набрала такую силу, что император не имел возможности даже вызвать к себе Эмберхарта на откровенный разговор. А сам юноша, как назло, не сидел тихо. События быстро выходили из-под контроля, император был вынужден маневрировать меж двух огней, и именно в этот момент… вылезли проклятые культисты.

Зазвонил телефон. Совершенно особый, тот, который даже Кейджи никогда не отключал. Немного приободрившийся и оживший император сдёрнул трубку, слушая торопливую и взволнованную речь с другого конца страны. Выслушал, помертвев лицо, аккуратно вернул трубку на место — бережно, как хрустальную. Помолчал. Сказал в пустоту:

— Таканаши устроил западню в хабитате Хирошита. Оставил прямо в центре печать бога огня. Очень мощную. Сгорели все.

— Ода-сама?! — прохрипел стремительно выцветающий Ямимори, — Ода-сама?!!

— Мёртв, — скупо уронил слово император. Сделал паузу, произнес как бы про себя, — Мой сын… мёртв. Все мертвы.

Встал. Покачнулся. Быстро вытянул руку в запрещающем жесте к дёрнувшемуся к нему слуге.

— Не смей, — бледно улыбнулся бескровными губами владыка, массируя себе левую сторону груди, — Забыл, как работают сторожевые механизмы?

— Но…

— Никаких «но» … Ямимори, знаешь, о чем мы забыли? О нюансах в описании этого демонова ритуала… Там же чуть не в первых строчках написано «Чем сильнее Князь, тем сильнее станет Герой» … Этот Таканаши…

— Тэнно, вам срочно нужно к врачу! — совершенно по-хамски почти выкрикнул доверенный слуга, глядя, как император смотрит в одну точку, не отрывая руки от груди, — Умоляю! Пожалуйста!

— Да… точно… Идём, — монарх, опершись одной рукой на стол для устойчивости, начал из-за него выбираться.

Зазвонил телефон. Снова. Тот самый.

— Нет!

— Я должен! — императорский рык заставил Ямимори отшагнуть к двери.

Правитель поднял трубку. Прижал её к уху. Он слушал долго, совершенно не меняясь в лице, из-за чего у верного слуги всё росла надежда, что сведения, льющиеся сейчас в ухо Кейджи Таканобу, хорошие. А еще лучше — недостаточно важные для этого аппарата. Ямимори молчал, а его повелитель слушал.

Сначала вниз обрушилась трубка. Следом за ней опало тело императора, чье сердце не выдержало услышанных известий. Надежда Ямимори, не верящего своим глазам, упасть не успела. Решетка, блокирующая вход в кабинет, оказалась быстрее.

Потом сработали охранные механизмы, распознавшие своими примитивными аналитическими центрами, что подзащитный получил повреждения. Тело Ямимори за долю секунды было прострелено болтами и нанизано на выскочившие из пола шипы. Слуга умер моментально, не успев окончательно принять резко изменившуюся реальность.