Похищенные

– Кто вам такое сказал? – спросил он, вытирая рот.

– Да так, – соврала я, – несколько человек, знавших вас в то время.

– Ну да. – Он усмехнулся. – Называл себя Психом. Может, Ивел Книвел[12] звучало бы круче. Но я прыгал с крыши только одного здания. Школы. Там всего один этаж, а позади заросли травы – спрыгнуть несложно, если знать, где и как приземлиться. Будь у меня дети, я бы им не разрешил такое творить, но я на этом неплохо зарабатывал. С каждого, кто смотрел, брал четвертак.

Я кивнула. Его слова казались логичными, но вместе с тем в них было что-то подозрительное.

– Она еще жива? – спросил он, прервав ход моих мыслей. – Я имею в виду Ру Ларсен.

Я наклонила голову.

– Информация о ней есть в Интернете.

Он потер шею.

– Когда она вернулась в школу, я больше с ней не общался. Держался подальше, как будто она была заразной. Бедная девочка. Вы знаете, что я однажды пригласил ее на кадриль? По уши втрескался, и тут такое. Если я о чем-то и жалею, так это о том, как с ней обращался.

За пятьдесят лет, в течение которых можно совершить кучу ошибок, он жалеет лишь о детском поступке? Святой этот парень, что ли?

– Ну, вы тоже были ребенком.

– Ребенком, который все знал, – безапелляционно отрезал он и поднял на меня ясные глаза. – Я бы хотел принести ей свои извинения. Как вы думаете, она их примет?

Я задумалась. Мне показалось, Ру будет не против. Ему самому станет легче, и она заслужила пару приятных слов от того, кто когда-то был в нее влюблен.

– Есть только один способ это выяснить. – Я оставила ему свою визитку и велела звонить, если еще что-нибудь вспомнит.

Подъездная дорожка к дому Дэвиса протянулась на целую милю – в сельской местности Миннесоты такое не редкость. По обеим ее сторонам росла дикая сирень, уже отцветшая – от фиолетовых цветов остались лишь коричневые колючки среди бархатистых зеленых листьев. Я подъехала к аккуратно выкрашенному фермерскому дому, белому с синей отделкой. Крыльцо обрамляли кусты лапчатки, и я заметила приличный огород позади большого сарая.

Сработали мои фермерские инстинкты. Кто бы ни ухаживал за этим участком, он должен был посадить бархатцы рядом с помидорами, чтобы отпугивать капустных червей и привлекать пожирателей тли. Фасоль была аккуратно подвязана, но посажена не на той стороне сада, где теперь закрывала лук от солнечного света.

Мне вдруг захотелось зарыться руками в землю. Было бы проще, если бы я видела все свое прошлое исключительно в черном цвете. Но нет.

Когда я подъехала к дому, на крыльцо вышел мужчина. Его лицо было в тени.

Фрэнк.

Я непроизвольно схватилась за пистолет, но он вышел из тени, и я пришла в себя. Лет шестидесяти, загорелый, худой, но жилистый – видимо, много работал на улице. Я вышла из машины.