Вечером за мной заскочила Бестия. Объяснилась она так:
— Эти телевизионные проститутки все равно тебя туда затащат. Так лучше я буду рядом. Уберегу тебя для твоих женщин.
— Только лишь для них? — усмехнулся я. Спецназовка лишь покраснела и обозвала меня изменником.
В общем, полячки танцуют неплохо. Наверное. А может и нет. Ни бельмеса не секу в балете. Могу оценить только худенькие стройные ножки — вот они хороши, да. Пару раз ловлю устремленные на мою кевларовую маску взгляды солистки — какой-то мегакрутой балерины. Ливер от нее кипятком писается. Полячка для начальника штаба знаменитость. Уже который день не решается попросить автограф, вот и сейчас мнется рядом.
— Серега, блин, — не выдерживаю я. — Ты — командир штаба и дружины, а она рядовая медсестра, пускай и звезда где-то там в Европе. Какой, нафиг, попросить? Прикажи!
— Перун, это личные отношения, вне устава, — заявляет мне командир. — Я не могу давить. Это должно быть добровольно.
— Так, я не понял: речь про автограф? Или ты ее в постель собрался затаскивать?
Сергей смотрит на меня как на богохульника.
— В постель?! Матильду Купешу?! Нет, конечно!
— Тогда я точно ничего не понял.
Нашу беседу прерывает Аяно — японка в черном мундире вклинивается боком.
— Поручик, — называет она меня по чину, довольно низкому. — Нужно кое-что обсудить.
Что действительно нужно — тебя на место поставить, это да.
— Нужно так нужно. Сергей, желаю тебе победы в твоем намерении!
Мы отходим с японкой за спины зрителей в угол клуба.
— Значит, демоник, — выдает Аяно. — Почему раньше не сказал?
С Котом она уже пообщалась.
— Потому что ни черта я тебе не должен, — фыркаю, — Устав «Красных зорь», помнишь? О моих способностях ты знаешь всё, даже о «мигании» сообщил отдельным рапортом. Об их происхождении же докладывать не обязан.
— Я сама писала этот устав! — рычит Аяно. — Соблюдай субординацию, поручик! Я — твой командир!
— Да пошла ты, командир!