Порождения цепи же взяли в себя всё в том числе и черты иных видов. Вместе с этим появилась и возможность предательства.
Предательства бездумного и совершенно бессмысленного в данном случае. Дерево не видит картину в перспективе и быстро позабыло о том, кто ему дал взамен утраченных ветвей два магических сердца.
— Ты бросаешь мне вызов? Предлагаешь лесу сражаться с самим собой? — предпринял я ещё одну попытку.
— Развитие Леса. Ты используешь нас, как свои инструменты. Но частицы теплокровных за твоей спиной дадут Лесу намного больше! — послышалось в шуме листвы.
— Что-то не так, Арк? — поняла Тия.
— Вы общаетесь, да? — спросил Кот.
Вместо ответа на два очевидных вопроса, я обернулся назад:
— Тумор, ты всё понял?
За нашими спинами из входов медленно выходила моя семёрка высших некродендроидов.
Они держались спокойно, но руки были недалеко от оружия. Встав у выходов, они замерли, просто перекрыв путь назад.
А вот это стало для меня очень большой неожиданностью. Хотя, стоило бы догадаться, когда они не пришли на помощь в последней схватке.
Это может стать проблемой.
— Я дам тебе последний шанс, лже-хранитель. Склонись передо мной и поклянись в верности. А затем сделаем из твоих теплокровных новых детей Леса.
— Разве ты не видишь? Я уже это делаю. Но я делаю их сильными. Ты же предлагаешь не развиваться. Нам нужны сильные союзники, чтобы дать тебе ещё три сердца. Последнее, кстати, будет самым большим.
Пауза.
Она длилась долго, минуты две, может, три.
Мои спутники принялись нервно озираться.
Гон тоже никто не отменял, и всё это время Дайермантул продолжал в промышленных масштабах фармить монстров. Затягивать диалог, кстати, ему совсем не стоило. Рано или поздно сюда придёт что-то неубиваемое на текущем этапе.
— Ты хитёр, лже-хранитель. Новые слуги будут верны тебе.
— Вы думаете так же? — я обернулся к семёрке первых высших некродендроидов.