Продолжать с ним разговор было бессмысленно. Мы оба молча уставились в потолок, каждый думая о своем. Я представлял себе разные способы, как хорошенько проучить вора. Меня пронзила неожиданная мысль.
– Послушайте! Этот человек, которого вы ждете! Разве вы не знаете его номер телефона? Ведь можно просто позвонить ему и попросить прийти. Это же так элементарно, не пойму, зачем мы так вкалываем в поте лица? Ну и ну… – Я хлопнул себя по лбу. – Когда придет посетитель, скажите, что не возьмете с него денег, а взамен попросите мобильник и сразу позвоните этому человеку, чтобы тот немедленно пришел сюда.
– Думаешь я бы занимался этим, если бы знал номер телефона? – усмехнулся Ачжосси.
– Не знаете номер человека, которого не можете забыть даже после смерти? Выходит, вы очень долго не виделись с ним. И как вы собираетесь найти его за несколько дней?
Это казалось просто невозможным.
– Нет, мы часто виделись. Я знал его телефон. Но в тот день, когда я следил за ним, выяснилось, что он номер сменил. Он менял его каждый месяц.
– Каждый месяц?
Наверное, у такого человека бурная личная жизнь. Либо это мошенник, который живет за чужой счет.
Это вернулся брат.
– Ой! – Мы с Ачжосси, словно сговорившись, открыли рты и уставились на него.
Преступник вернулся на место преступления. Все это казалось настолько неправдоподобным, что мы оба впали в ступор.
– Простите меня. – С абсолютно невинным выражением лица наглец уселся на стул.
– Да ладно, чего уж извиняться… Ничего. С кем не бывает.
Что-о-о? Что значит ничего? Люди в окружении брата всегда к нему так снисходительны, потому он все больше наглеет.
– Я должен был вас предупредить. Просто очень торопился. – Он прокашлялся и собирался харкнуть. Видимо, хотел сплюнуть на пол, но испугавшись, сглотнул.
– Если предупредил и украл, то значит не вор? Давай сюда деньги! Или ты уже успел их потратить? – наехал я на него, разозлившись от его самоуверенного вида.
– Какие деньги? – Брат раскрыл пустые ладони.
– Хватит отнекиваться. Мы знаем, что ты натворил.
– Натворил? Да я с утра ничего не ел. Такой суматошный день, что даже поесть было некогда.