— Нет, Вешкин бы сразу в тебе родственную душу почувствовал.
— Кхе-кхе-кхе… в смысле? Он…
— Да, тот еще… затейник, — хмыкнул Фирс.
Девушка удивленно посмотрела на Фирса, а затем произнесла:
— Ты считаешь, что между нами ничего не может быть?
Фирс нахмурился, несколько секунд помолчал, после чего произнес:
— Я не знаю. А ты как думаешь?
Маргарита несколько секунд молчала. Покатав вино в бокале, она произнесла:
— Я, если честно, тоже.
— Тогда… может быть подумаем, зачем нам это надо? — спросил Фирс. — Что ты хочешь от этих отношений?
— Помнишь, я тебе сказала про «Гадко»? — задумчиво произнесла Маргарита.
— Помню.
— Мне тоже до сих пор иногда очень больно, — призналась она. — Может… может мне, как и тебе, просто нужно, чтобы стало гадко… Чтобы больше не было больно?
Девушка уставилась на Фирса. Парень смотрел ей в глаза не отрываясь. Секунд десять, после чего вздохнул, поднялся и махнул ей рукой.
— Встань, пожалуйста.
Маргарита послушно поднялась.
Фирс подошел к ней, обнял и прижал к к себе. Обняв ее так, чтобы она прислонилась щекой к его груди, он погладил ее по волосам. Нежно и аккуратно, провел ладонью по ее щеке и тихо произнес:
— Я много думал над твоими словами и только сейчас мне пришла в голову мысль — а может быть, чтобы не было больно… надо сделать тепло?
Маргарита, что стояла прижавшись к Фирсу задумчиво смотрела на угасающий закат, как медленно и неторопливо исчезают последние оттенки сиреневого, пурпурного и оранжевого цвета.
Внезапно даже для самой себя, она подняла руки и обняла Фирса.