Я медленно начала обходить башню по кругу.
Он лежал на траве, прямо около черного входа и глядел в небо. Колдун даже не соизволил повернуть головы, его губы что-то шептали, но услышать что именно он говорил не представлялось возможным.
Я рассудила, что лучше всего сразу показать магу, насколько ему здесь не рады. А то если начать с вежливой, отвлеченной беседы о погоде, то в нем может зародиться ложная надежда. Нет, сразу к делу.
— Эй, ты! — сказала я, — Чего разлегся? Вставай и проваливай отсюда, нечего тебе здесь делать!
Вот так просто и понятно. Вполне себе доходчиво, прямолинейно. А то мужчины вечно делают вид, что не понимают намеков, так тут все прозрачно.
Колдун вскочил и бросился прочь.
Ничего себе! Весьма удачные переговоры. Я ожидала, что он будет препираться, протестовать. Но все получилось на удивление легко.
Достигнув края полянки, маг упал, нелепо взмахнув руками, подлетая в воздух. Как будто кто-то невидимый выбил почву у него из-под ног, ну или кто-то дернул за поводок.
А потом он снова закричал. Мне пришлось зажать уши. Если мы с Ксенофонтом услышали его в домике, и это проняло до костей, то можно представить, какой эффект получился вблизи.
Тем временем у колдуна начали подергиваться руки, потом его выгнуло дугой, на губах запузырилась пена.
Пффф! Еще и припадочный какой-то. Раз такой болезный, то спрашивается, чего это он забрался в такую даль. Ему бы в столицу, там целители с их зельями. Тем более осенью разные обострения приключаются.
Маг немного побился в конвульсиях, после чего все-таки взял себя в руки и пополз в сторону башни. Тут его совсем отпустило, он сел, тряхнув головой. Сфокусировав взгляд на мне он прохрипел:
— Воды…
Что-то в его голосе было такое… Заранее проклиная свое мягкосердечие, я сходила в башню, плеснула в ковш воды из кувшина и принесла страдальцу.
Пока маг жадно пил, я смогла его рассмотреть повнимательнее. Из-под черного балахона, перехваченного в талии широким поясом, торчали голые волосатые ноги с лепными икрами и со ступнями не хилого такого размера. Пятки почернели от грязи.
Лицо хорошее. Матушка моя называла такой типаж: породистым, чтобы это не значило. Если нужны подробности, то вот: два глаза — хорошие, изумрудные, нос — тоже хороший и рот на месте.
Напившись, колдун вытер рот тыльной стороной широкой, как лопата ладони:
— В-ведьма? — хрипло спросил он.
Я даже не посчитала нужным ответить. И так видно.
— Все, воды попил, давай, лети отсюда…
ebooksa