— Ты — это ты. Да, у тебя её сердце. Но полюбил я вопреки ему. Бл*ть, да вопреки всему. И в жизнь свою впустил ещё задолго до нашего знакомства. И люблю я тебя. Ты — мое сердце. Самое светлое и чистое. Я всего лишь оберегаю тебя от жестокости этого мира. Ведь ты о ней знаешь как никто другой. Да я в такие проблемы влез, таким людям дорогу перешел ещё тогда, осенью… И сейчас, на всё готов. Не буду скрывать, сначала заинтересовался тобой из-за сердца. Начал оберегать. Помогать по возможности. Просто хотел быть рядом. А потом влюбился. Сам того не ожидая. С самого начала это была ты. Именно ты. А дальше… ты и сама знаешь, что произошло дальше.
— Я хочу знать, — сглотнула, посмотрев перед собой невидящим взглядом, — тогда, у Варланова, если бы меня там не было… мы… у нас был шанс?
— Нет! Я никогда бы не стал на твоем пути, даже если бы сильно хотел. Потому что знал, рядом со мной ты никогда не будешь в безопасности. Ты уедешь, Настя. Потому что я не готов рисковать тобой и уж точно не собираюсь терять, — он оттолкнулся от стойки в моем направлении, пытаясь привлечь к себе. Я сделала шаг назад, не желая контактировать, и выставила вперед руки, удерживая его на расстоянии.
— Вот и я не хочу пережить подобное. Опусти меня, — сделала ещё пару шагов в направлении дома. Совсем не волновало, что скажу маме, как всё объясню. — И себя отпусти. Живи той жизнью, которую выбрал. А я буду жить своей.
— Не смогу. Уже не смогу. Проще сразу пристрели, — всё же перехватил меня, вжал в себя. Обнял с такой силой, что затрещали ребра. — Я должен был рассказать обо всём сразу, но вечно что-то мешало.
— Дело не в том, что ты не рассказал. Влад, я не вижу нашего будущего. Жить одним днем не по мне.
— Настя-я-я… Не поступай так с нами. Я же чокнусь без тебя… Смотри, — заключил мое лицо в ладони, как делал всегда, когда хотел быть услышанным. Я вцепилась в его пальто, почувствовав, что падаю в пропасть вместе ним. Да какой там падаю. Я уже была на самом дне. — Я понимаю, что тебе нужно время. Я готов ждать, сколько нужно, — заметив, что я остаюсь безучастной к его словам, смотрю куда угодно, но только не на него, закричал: — Я не отпускаю тебя, слышишь? Даю слово, что у нас будет будущее, — и встряхнул, прошептав уже хрипло, прижавшись губами к виску. — Обещаю!..
Упираясь ладонями ему в грудь, с разрывающимся на сотни осколков сердцем, я отстранилась.
— Вот тогда и поговорим, а пока я буду тут и никуда не уеду, — произнесла сквозь слёзы, отступая к дому.
Глава 24
После ухода Стаси Шамров так и остался стоять на улице, уставившись в одну точку, и лишь мелькавшая перед лицом сигарета говорила о том, что в его голове начался такой замес, что впору вызывать подкрепление. Разнесет всё к чертям и себя загонит в такие дебри, что днем с огнем не сыщешь. И то темное, самое плохое, что отыскал в себе после смерти Алёны, снова полезло наружу. Обволокло плечи, разум, проникло в душу. Напомнило о себе.
— Влад, — к нему подошел Максим, расчистил скамейку от снега и осторожно присел на самый край, — я что-то откровенно не врубаюсь. Настя остается здесь? — о случившемся узнал только что и по правде сказать, был в полном ах*е. Это ж хорошо, что всё так обошлось. А не дай Бог?!.. Сколько раз говорил: вестись на поводу у бабы хуже всего. Хорошо, что у него никого нет. Посмотришь вот так со стороны на такие отношения и заречешься на всю жизнь. Не захочется ни любви пламенной, ни обязательств, ни семейного гнездышка.
— Чего ты не врубаешься? — Шамров заторможено затянулся. Вопрос услышал, только не знал, с чего начать. Почтальонов уже и след простыл. Как их найти? Да никак! Подарить жизнь авансом. Тут без вариантов. А руки чесались. Всадить бы между глаз по пару пуль и освободиться от злости. Глядишь, и полегчало бы. Дернул уголки губ в мрачной усмешке и выдохнул горький дым, уставившись на алеющий кончик сигареты. — Продолжаем в том же духе. Только возьмите ещё пару человек для сестры и матери. И Макс, — посмотрел с холодным прищуром, кивнув на подъезд, в котором недавно скрылась девушка, — тут у меня самое ценное. Можно сказать, смысл жизни. Чтобы все на чеку. Вести вплоть до уборной. Я ясно выражаюсь?
Максим легким движением головы выразил понимание. Хотел сказать, что Влад может на него полностью рассчитывать. Но впервые в жизни слова не шли на ум. Судя по всему, дела действительно плохи.
— Яснее не куда, — только и смог выдохнуть, прикидывая в уме, кому можно доверить остальных.
— Пересмена когда?
— Через два часа.
— Хорошо. Народ проинструктируешь сам. И каждый шаг, каждое передвижение докладываешь мне. Чтобы не так, как сегодня и телефон постоянно при себе держи. А то в следующий раз я не буду таким понимающим.
— Бля, я думал, ты дал добро. Она такая счастливая была. Я и подумать не мог, что это игра.
Шамров в сердцах выругался. Подумать он не мог.
ebooksa