Судя по приведенным примерам, эту формулу-присказку Иисус использовал многократно применительно к посмертной участи грешников. Однако лишь в первом примере формула относится к израильскому народу; в остальных случаях она имеет более универсальный характер, указывая на всех, кто не уверует в Иисуса, не последует Его заповедям; кто воспротивится Богу, будет сеять соблазны, делать зло; кто не употребит в дело свои таланты, но зароет их в землю. Во всех случаях речь идет о сознательном выборе самого человека: этот выбор и предопределяет его посмертную судьбу.
В этом же ключе следует понимать слова о том, что много званых, но мало избранных. Эти слова – еще одна формула-рефрен, встречающаяся в речи Иисуса, в том числе в обеих версиях притчи о брачном пире (Мф. 22:14; Лк. 14:24). Под зваными подразумеваются те, к кому в разные эпохи и при различных обстоятельствах был обращен зов Божий. Под избранными – те, кто откликнулись на зов.
Апостол Петр, слышавший эту формулу из уст Самого Иисуса, пишет: Посему, братия, более и более старайтесь Делать твердым ваше звание и избрание; так поступая, никогда не преткнетесь, ибо так откроется вам свободный вход в вечное Царство Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа (2 Пет. 1:10–11). Здесь звание и избрание стоят в одном ряду: под зваными и избранными понимаются все члены Церкви. Апостол Павел называет членов Церкви избранными Божиими (Рим. 8:33; Кол. 3:12; Тит. 1:1). А Иоанн БОГОСЛОВ В АпОкалипсисе говорит об Агнце Божием: Он есть Господь господствующих и Царь царей, и те, которые с Ним, суть званые и избранные и верные (Откр. 17:14).
Таким образом, слова Иисуса о том, что много званых, но мало избранных, уже в первом христианском поколении получили вполне однозначное толкование: званые – это те, кого Бог пригласил на брачный пир, а избранные – те, кто на нем остался. Призвание осуществляется через проповедь, на которую человек откликается, обретая веру в Иисуса Христа как Бога и Спасителя и принимая крещение. А избрание – через весь опыт христианской жизни, включающий в себя участие в Евхаристии.
Образ брачной одежды широко используется в православном богослужении, в том числе при подготовке к причащению. В одном из песнопений Страстной седмицы, исполняемом в течение нескольких дней подряд, включая Великий Четверг, когда совершается воспоминание Тайной Вечери, говорится: «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду в онь. Просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя» («Чертог Твой уготованный вижу, Спаситель мой, но не имею одежды, чтобы войти в него. Просвети одежду души моей, Податель света, и спаси меня»). Образ человека, связанного по рукам и ногам и изверженного из брачного чертога, – один из лейтмотивов покаянных молитв и песнопений Великого поста и Страстной седмицы.
4. Десять дев
Притча о десяти девах следует за притчей о благоразумном рабе, открывающей в Евангелии от Матфея последнюю трилогию притч (Мф. 24:45–25:30). За притчей о десяти девах в этой трилогии следует притча о талантах. Все три притчи являются частью поучения, объединенного сквозной темой – второго пришествия Иисуса Христа[389]. У Матфея это последнее поучение Иисуса, произнесенное Им за два дня до последней пасхи.
Притча о десяти девах. Миниатюра из Россанского Евангелия. VI в.
Поучению предшествует предсказание о гибели Иерусалима, когда Иисус говорит ученикам, показывающим Ему здания храма: Видите ли всё это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; всё будет разрушено. Оставшись с Ним наедине на горе Елеонской, ученики спрашивают: Скажи нам, когда это будет? и какой признак Твоего пришествия и кончины века? (Мф. 24:2–3). Ученики еще не знают, что разрушение Иерусалима произойдет при их жизни, тогда как второе пришествие отложится на долгий срок: в их сознании оба события сливаются, наполняя их сердца тревогой. Они предчувствуют, что Иисус скоро их покинет, они уже слышали от Него многочисленные предсказания о грядущих бедствиях, о гонениях на них; слышали и обещание, что Он придет снова, но не для того, чтобы продолжить Свою миссию, а чтобы подвести черту под всей историей человечества.
Более всего их интересует то, когда это произойдет. Ответ Иисуса и по форме, и по содержанию напоминает ветхозаветные пророчества, в которых, как правило, не указываются даты событий будущего, а сами события часто описываются иносказательно, метафорически. Различные временные пласты в пророчествах скрещиваются, пересекаются, накладываются один на другой, создавая общую картину грядущих событий, вызывая у слушателя определенное ощущение или ожидание, чувство тревоги или надежды, но не конкретизируя ни подробности, ни сопутствующие обстоятельства, ни время.
Иисус говорит о признаках Своего пришествия, однако отказывается назвать дату и время: О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один (Мф. 24:36). Лейтмотивом поучения является призыв к бодрствованию, к постоянной готовности встретить второе пришествие: Итак, бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет (Мф. 24:42).
От прямых предсказаний Иисус несколько раз переходит к языку притчи или сравнения. Время, предшествующее кончине века, сравнивается с состоянием смоковницы в конце весны: От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето (Мф. 24:32). Внезапность второго пришествия иллюстрируется образом вора, неожиданно подкопавшего дом человека (Мф. 24:43). Все эти высказывания иногда включаются в число притч, тем более что сравнению со смоковницей предшествует слово παροιμία (переведенное как «подобие»). Однако эти подобия и сравнения не являются полноценными притчами. Они выполняют сугубо иллюстративную функцию, как упоминание о Ное и о том, что во дни перед потопом ели, пили, женились и выходили замуж, и не думали, пока не пришел потоп и не истребил всех (Мф. 24:38–39).
Полноценных сюжетных притч в этом поучении три: все они естественным образом встраиваются в общую канву поучения и все имеют эсхатологический характер. Притчи следуют сразу же за словами: Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий (Мф. 24:44). Первой в трилогии стоит притча о благоразумном рабе (Мф. 24:45–51). Она была рассмотрена нами выше вместе с аналогичной притчей из Евангелия от Луки.
Сюжет второй притчи – о десяти девах – основан на особенностях свадебного обряда, характерного для Палестины времен Иисуса:
Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху Из них пять было мудрых и пять неразумных. Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих. И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот, жених идет, выходите навстречу ему. Тогда встали все девы те и поправили светильники свои. Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут А мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе. Когда же пошли они покупать, пришел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились; после приходят и прочие девы, и говорят: Господи! Господи! отвори нам. Он же сказал им в ответ: истинно говорю вам: не знаю вас. Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий (Мф. 25:1-13).
Во многих древних рукописях, включая Синайский кодекс, притча заканчивается словами: Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа[390]. В других рукописях слова в который приидет Сын Человеческий добавлены, как полагают, по аналогии с Мф. 24:44 (Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий). Иоанну Златоусту, составлявшему свое толкование на Евангелие от Матфея в конце IV века, эта добавка неизвестна[391]. Однако блаженный Иероним включил ее в свой перевод Евангелия на латинский язык (Вульгату). Нельзя исключить, что фраза присутствовала в одной из версий оригинального текста, но по каким-то причинам была опущена в другой версии.
Десять героинь притчи названы термином παρθένοι, который может быть переведен как «девы» или «девушки».
Страшный суд и притча о десяти девах. Неизв. фламандский художник. Сер. XV в.
Речь идет не о женщинах зрелого возраста, решивших остаться девственницами, а о подругах невесты – девушках, которых еще не выдали замуж[392]. Никакого специального акцента на теме девства текст притчи не содержит[393], хотя последующие христианские толкователи часто подчеркивают именно эту тему.
Девы мудрые и неразумные. Тинторетто. XVI в.
ebooksa