И кто из них сидит в сети.
И сколько из них обладают склонностью к убийству.
Поток комментариев в ЖЖ Черкезишвили принялся иссякать вместе с численностью комментаторов.
Популярность пошла на спад.
Это был кризис творца.
Астролягов полез в Википедию и прочёл, что «кризис» по-гречески значит суд и приговор. Он увидел, что представляет собой автор, вынесенный на суд читателей. Позорное и грустное зрелище, как вынесенный на щите подгнивший труп вождя.
Также свободная энциклопедия предоставляла трактовку термина «кризис» как поворотного пункта и поры переходного состояния.
«Состояние у Черкизона — врагу не пожелаешь, — Астролягов водил курсором по строчке, будто ощупывая её, как маньяк-убийца трогает жертву, смакуя момент торжества от обладания ею. — Перелом наступил или будет ещё что-то? Пожалуй, наступил. Дальше только падение. Скатывание по наклонной плоскости и обрушение в бездну стыда и срама».
В следующей строке Википедия называла кризис состоянием, при котором существующие средства достижения целей становятся неадекватными, в результате чего возникают непредсказуемые ситуации.
Энциклопедия оказалась права.
Творец выкрутился!
Астролягов ничего не понимал в прошаренных авторах, особенно, старых и поработавших много где, включая работу переводчиком.
Новый пост в журнале a_r_maniak.livejournal.com являл собой победную реляцию совершенно в духе Гурама Вахтанговича былых времён — фонтан восторженной пошлости и гусарского бахвальства.
Новый Карамзин явился.
Этот пост для меня — исторический (в обоих смыслах слова). Я его долго готовил и сейчас несколько волнуюсь.
Начну по порядку.
Одни писатели мечтают стать новыми Толстыми, другие — новыми Чеховыми. Я (пришло время в этом признаться) всегда мечтал стать новым Карамзиным.
Черкезишвили оповещал аудиторию, что в издательстве «Глагольные скрепы» вышел его двухтомник по истории России.
38. КАРАДЗИНСКИЙ
— По истории России? — удивился Тантлевский. — Он, что, историк?