— Что за бетеэр к тебе несется?
— Да хезе, товарищ полковник. Меня подбили. Двигаться не могу, сепары выдвигаются к дачному поселку, численностью до взвода, тут каждый сантиметр простреливается, готовы не поднять.
— Ты что там, один?
— Так точно.
— А твоя группа?
— В секретах, от фильтровальной до дач.
— У тебя какие задачи?
— Наши люди засели на автобазе. Нужно их вытащить.
— Поддержка нужна?
— Пока не знаю. Буду пробовать прорываться.
— Когда определишься?
— Минут через десять-пятнадцать. Если что, сможете отработать артой по координатам? Пока будут разгребаться я и прорвусь.
— Да как два пальца. Давай, удачи!
— Что скажешь? — спросил комбриг начальника разведки, который внимательно слушал весь разговор.
— Да тут все ясно, — ответил тот. — Хлопцы ночью засели на автобазе. Им навстречу вышла машина, но не дошла. Вот они и дернули у сепаров бетеэр…
— Не понимаю, зачем такой риск. Двинулись бы ночью даже без техники, там расстояния — сотни метров…
— Ну, тут уж хрен его знает, — начальник разведки развел руками. — Одно могу сказать точно, за угнанный бетеэр минут через тридцать там всю бригаду подымут…
Все, кто воевал с четырнадцатого года, хорошо знали эту особенность “шахтеров и комбайнеров” — они нередко бросали в нейтральной зоне своих убитых и раненых, но вытаскивали всю свою подбитую технику, порой рискуя людьми. Наши — наоборот, «железо» оставляли легко, даже слишком, но зато раненых и убитых забирали при любых обстоятельствах…
Комбриг поглядел на карту, прикинул. Оценил на экране движущуюся точку. И начал отдавать распоряжения.
— Резерву — готовность к выходу! Артиллерию — на позиции, Контрбатарейный радар в режим засечки! Апостол!