Темные глаза отливали янтарем, играли отблесками пламени, манили броситься в этот костер и сгореть, позабыв обо всем на свете.
– Я поняла, Денис, – теряя голос, но собирая все силы в кулак, чтобы звучать спокойно и уверенно, произнесла Анечка. – Пирог попробуй, пожалуйста. Я старалась.
Дэн в два укуса запихнул кусок в рот, прожевал и запил чаем.
– Неплохо, молодец. Идем.
Он выдернул её из-за стола, потянул в спальню и, опустившись на край кровати, усадил к себе на колени. Анечка, побледнев, поджала губы и не произносила ни звука, упрямо глядя Дэну в глаза.
– Ты боишься меня? – прямо спросил он, запуская пальцы в распущенные темные локоны, но больше не принося боли: только ласково перебирая пряди. – После первой ночи?
«Я просто не могу тебе доверять», – подумала Анечка, но промолчала. Какой смысл это говорить? Не важно, будет он грубым или нежным, маньяком или любящим мужем. Не важно. Осталось себя убедить в этом.
– Не боюсь, – тихо отозвалась Анечка и мягко толкнула Дэна в грудь, заставляя откинуться на покрывало.
Она боялась себя. Боялась, что не сможет совладать с чувствами, если позволит ему коснуться себя. Не понимала, почему, едва Дэн начинал вести себя нормально, воспринимала это так, будто он достал звезду с неба. Это было абсолютно неправильно, но...
Анечка заметно сглотнула, медленно облизнула чуть приоткрытые губы и потянулась к замершему на кровати, не сводившему с неё глаз Дэну.
11. Ошибка
Одна.
Анечка плавно наклоняется к самому лицу Дэна. Прогнувшись, невольно задев его бёдрами, заглядывает в подернувшиеся дымкой глаза, ловит горячее дыхание и шепчет в приоткрывшиеся навстречу губы:
– Позволь, я сама.
Две.
Едва скользнув по щеке губами, неловко утыкается ими в шею и начинает покрывать его плечи, руки и грудь мелкими, близкими поцелуями — безумно медленно и едва притрагиваясь.
Изо всех сил игнорирует тёплые и нежные прикосновения мужских ладоней, скользящих по спине и бедрам, гладящих плечи и пытающихся привлечь для поцелуя.
Три.
– Иди сюда.
Низкий голос отзывается дрожью, пробирается в вены липовым медом, заставляя вскинуть голову и распрямиться.