Падение в высоту

Анна Владимировна стояла у окна и со слезами на глазах смотрела на сына: «Бедненький! Оголодал то как! Похудел, мой мальчик! Ну, ничего. Слава Богу! Вернулся! Значит образумился. А то я совсем испереживалась. А отец-то как обрадуется! Все эти дни ходит чернее тучи, молчит и все курит, курит. Ничего, утром придет, а у нас радость. И заживем мы как прежде»,

– Че лыбишься? – ворвался в ее мысли голос сына. – Смешно как я ем или ржешь надо мной, что все-таки домой приполз? Так я сейчас уйду!

– Нет, нет, сыночек, что ты! – испуганно засуетилась мать. – Это я от радости улыбалась, что ты вернулся. Может еще чего положить? Или вот, на, молочка попей.

– Сама хлебай свое пойло! Молокососом меня считаешь? Мать называется! – Сергей в раздражении бросил вилку, встал и пнул ногой стул, ушел в свою комнату.

Анна Владимировна до глубокой ночи проплакала, сидя на кухне.

Два дня сын почти не вставал с постели. С отцом он даже не поздоровался, а когда тот заглядывал к нему в комнату, делал вид, что спит. В понедельник утром Анатолий Данилович ушел на работу и Сергей, заслышав шорох в прихожей, выглянул за дверь.

– Проснулся, сыночек? Очень хорошо. Сейчас завтракать будем. Только за хлебушком сбегаю. Не скучай, я быстро, – словно оправдываясь проговорила мать и выбежала из дома.

Когда вернулась, Сергея уже не было, а в квартире все было перевернуто вверх дном. Белье из шкафов валялось на полу, полки выдвинуты, бумаги разбросаны, матрасы вспороты. Вместе с сыном исчезли деньги, спрятанные на черный день, золотые сережки, подаренные мужем на свадьбу, и видеомагнитофон. Анна Владимировна тихо охнула и медленно сползла по стене на пол.

Юля сидела на грязной кухне и выискивала в пепельнице окурки побольше. После вчерашней попойки ее ужасно мутило, но ни денег, ни спиртного, ни даже сигарет в доме не было. К кому-то идти у нее не было ни сил, ни желания. Да и к кому? У всех свои дела, заботы. О ней вспоминают только тогда, когда негде выпить, либо кого-нибудь наступает «спермотоксикоз». «Эх, хотя бы пятьдесят грамм вина или, на худой коней, глоток пива, а то сдохну, как собака»,– вздыхала девушка, прикуривая очередной «бычок». Вдруг в дверь настойчиво постучали.

– Не уж то кто-то обо мне вспомнил? – встрепенулась Юля и, морщась от боли, пошла открывать. На пороге стоял улыбающийся Сергей.

– Не ждала? – воскликнул парень и схватил ее в охапку.

– Отпусти, придурок, – простонала Юля. – Я и так чуть дышу, а ты тискаешь. Курить есть?

– И курить, и вот, – он показал на высовывающееся из кармана горлышко бутылки.

– Серега! Я тебя обожаю! – завизжала от радости девушка и бросилась ему на шею. – Пошли скорей на кухню, а то я чуть не сдохла.

Выпив двумя глотками первый стакан «чернила», Юля глубоко затянулась сигаретным дымом и блаженной откинулась на шатком табурете.

– Класс! Даже жить захотелось, – растягивая слова, промурлыкала девушка. – У тебя только один пузырь?

– Пока один, но если еще надо так с «бабками» без проблем, – самодовольно хмыкнул Сергей и небрежно бросил на стол толстый кошелек. Юля заглянула внутрь и присвистнула.

– Откуда? Грабанул кого?

– Нет. Со стариками порвал, а это взял как моральную компенсацию Был еще и видак, но я его походу толкнул. Теперь можно и пожить по-человечески, как взрослый, а не слышать постоянно: «Сережа – то, Сережа – се, туда не ходи, сюда не гляди». Думал, из армии приду, меньше приставать будут, ан нет, чувствую – все туда же, жизни учить лезут. Вот я и дал от них деру.

– За это выпьем, – нетерпеливо вертя в руках наполненный стакан, сказал девушка, и быстро влила в рот противную жидкость.