Семья Хомячковых

– Свой проездной.

– Зачем?

– На троллейбусе он быстрее на обед доберется и у него будет время посидеть, отдохнуть.

Фаня молча взяла его за руку и потащила к следующей клетке. Там был тоже медведь, но только белый.

– Ну вот и здесь разделение на классы! – воскликнул Хомячков.

– На какие классы? – не поняла Фаня.

– На богатых и бедных. Вот смотри: у того медведя одна соломенная подстилка в углу лежит, а у этого и коттедж, вон в задней части стоит, и бассейн с водой. Тому на обед пешком идти надо, а у этого тарелка с рыбой прям перед носом стоит, значит, еду сюда приносят. У того естественный, бурый, цвет волос, а этот белый, значит крашенный. Пора кончать с расслоением общества. Долой богатых! Да здравствует социализм!

– Что я слышу? – изумился Фаня. – Не уж то у себя в квартире большевика пригрела? Значит, приходим домой и ты сразу отправляешься на каторжные работы, на кухню, а ночью в ссылку на диван. Понял? Я из тебя Ленина живо изгоню.

Хомячков понуро побрел вдоль клеток, как вдруг увидел павлина, который, заметив его, распустил свой хвост.

– Ой, смотри, курица с веером! – воскликнул Хома.

– Это не курица, а павлин, – поправила его жена.

– Тогда павлин с опахалом, – согласился супруг и стал звать его, – Цыпа, цыпа, цыпа, чтобы рассмотреть поближе.

– Перестань дразнить птичку, – сказал Фаня. – Она иностранка и тебя не понимает.

– А если я по–узбекски ее позову, она подойдет?

– Подлетит? А откуда узбекский знаешь? Ты и по–русски то не очень!

– Я то не знаю, но помнишь, в прошлом году, на день рождения, она мне русско–узбекский словарь подарила. Сказал, что он мне пригодится, когда буду с их осликами общаться. Говорит, родня мне, как–никак.

– Оставь в покое маму! – возмутилась Фаня. – Хотя, раз сказала, значит так и есть. Пошли дальше.

У клетки с зеброй Хомячков долго молчал, затем повернулся к жене и произнес:

– Дурят нас здесь. Разрисовали обыкновенную лошадь, как тельняшку и выдают за дикого зверя.

– Глупый, ты. Это же зебра. Она с рождения полосатая.