Семья Хомячковых

Хомячков и осень

ХоКак–то так получилось, что Хома даже не заметил, как на календаре месяце поменял первую букву алфавита на среднюю. Хомячков, как всегда, вышел рано утром на работу и тут же наступил на осень. Осень недовольно хлюпнула, обдала Хомины ноги холодной грязной водой и, как печать, поставила на его ботинок желтый листок.

«Коль у вас промокли ноги, не ходите по дороге» – как–то само собой сложилось у него в голове двустишье.

– Ого! – даже опешил Хомячков. – Я что, стихи сочинять умею? Может, во мне зарыт талант великого поэта? А ну–ка.

– Если дождик сверху льет, значит скоро гололед, – завыл он, приближаясь к остановке автобуса.

– Ну, как? – обратился Хомячков к окружающим, но, увидев перекошенное лицо дворовой вороны, он понял, что лучше это делать про себя, а так как про себя ему в голову ничего не приходило, то он решил отложить поэзию до более подходящего времени.

На остановке толпа радостно подхватила Хому и вбросила в первый же подъехавший автобус. Всмотревшись в незнакомые спины, затылки, шляпы, Хомячков вдруг с ужасом понял, что его везут в другую сторону.

– Это же не мой номер! – взвизгнул он и попытался прободать спину рядом стоящего мужчины.

– Что, сильно жмет? – донесся откуда–то сочувственный женский голос.

– Он, наверное, не свой телефон взял, – высказала предположение молодой голос из другого конца салона.

– Я не туда сел! – бился в истерике о каменные спины пассажиров Хома.

– Ишь, какой привередливый, – забубнил старушечий тенорок. – Другой бы на его месте радовался, что вообще сел, а он еще и не доволен.

– Да, дайте же мне… – пытался просочиться Хомячков между двумя «Церберами» стойко охранявшими выход из автобуса.

– Совсем люди стыд потеряли, уже в транспорте побираются, – последнее, что услышал Хома, вылетая из открывшихся дверей.

Первое, что увидел Хомячков на незнакомой остановке, был рекламный щит с симпатичной девушкой, которая улыбалась и упрашивала всех людей летать только самолетами ее авиакомпании. Уверяя, что это гораздо удобнее, чем не летать вообще.

«Летайте самолетами, плывите теплоходами, а коль сменить местами их, то будет вам каюк» – пронеслась телетайпной лентой у него в голове мысль, выдав Хомячкову новый «перл». Хома с тоской посмотрел на серое небо, вышел из лужи на берег и тяжело вздохнул: «Нет. Космос пока мне не доступен». Он осторожно перешел дорогу по желто–белым полоскам и подошел к остановке, где его уже ждала маленькая чистенькая девочка, которая всем сообщала, что у ее мамы есть стиральный порошок. При это она с тоской смотрела на мальчика из рекламы напротив, который приготовился позавтракать съедобной на вид булочкой.

– А у его мамы есть деньги, – еще больше огорчил девочку Хомячков.

Может, малышка и возразила бы что–то вроде: «Мы едим, потом стираем, постиравши вновь едим». Но в этот момент к остановке подкатил более приземленный, чем самолет вид транспорта – автобус, и спор двигателя торговли с покупателем пришлось заменить на содружество двигателя внутреннего сгорания с пассажирами.