Исходя только из этих документов можно сделать однозначный вывод о том, что иностранная интервенция со стороны США была согласована с советским правительством в лице Троцкого. Такая позиция второго лица в государстве вряд ли удовлетворяла Ленина, но в той ситуации он ничего не мог ей противопоставить. Он ведь и сам теперь, после ухода немцев, тоже прислуживал США.
Воодушевленный поддержкой Америки, Лев Троцкий в тот же период заявил американскому послу Робинсу:
«Ни моё правительство, ни русский народ не будут возражать против контроля со стороны американцев над всеми грузами, направляемыми из Владивостока в центральную Россию и против фактического американского контроля над Сибирской железной дорогой».
Вот так работал в России гражданин Соединённых Штатов Америки Лейба Давидович Троцкий. Как это похоже на суету современных Троцких – Чубайсов, Гайдаров и Грефов! И всей этой вражеской камарильи.
Немцы, в соответствии с условиями Брестского договора, оккупировали Прибалтику и юг России. Они всячески поддерживали большевиков и Ленина. Статс-секретарь Германии Кюльман прямо заявлял: «Мы чрезвычайно заинтересованы, чтобы большевики и Ленин выжили». Перед Антантой стояла противоположная задача – возобновить боевые действия против Германии, чтобы ослабить и Германию, и Россию, и не допустить немцев на занятые ею территории.
Очень характерна ситуация на Севере, сложившаяся в результате противоборства Ленина и Троцкого, поддерживавших разные воюющие стороны.
В Архангельске сложилась иная ситуация. Там к военным формированиям интервентов при содействии главнокомандующего всеми вооруженными силами Севера Миллера присоединились белогвардейские части, люто ненавидящие большевиков. Их стратегической задачей было уничтожить противостоящих им красных, двинуться на юг по реке Двине и соединиться с формированиями белых и чехов, действующих в центре России. Ненависть спровоцировала бои и насилие над людьми. Нахождение в Архангельском регионе интервентов и белых сопровождалось жестокими расправами над противостоящим им населением. Там были созданы несколько концентрационных лагерей, в которых интервенты замучили много тысяч людей.
Законы существования всех живущих на земле и людей и зверей бессмертны. Когда живое существо слабеет, не имеет больше сил для защиты – на него неминуемо нападают другие хищники, здоровые, с крепкими клыками. И терзают они его, попавшего в беду, занемогшего, пока не растерзают совсем.
В такую же беду попала наша Россия в проклятые послепереворотные времена, в безвременье русской смуты, в которую вовлекли её государства-хищники, более коварные, жаждущие дармовой наживы. И терзали они её и терзали, изнемогшую в предательствах и в мировой войне, и разорвали бы в клочья, если бы не пришли к власти люди толковые, всё понимающие, распознавшие, в чём источник её страданий и перекрывшие этот гнилой исток.
Пришли, навели порядок, оторвали собачьи головы хищникам. И спасли страну.
Мятеж, которого не было
С сожалением надо признать, что современная историография до сих пор грешит тенденциозностью. Уж не знаю, беда это историков, или их вина, но они всегда, во все времена – сыны и дочери своих эпох. К сожалению, каждое время заставляет своих современников – исследователей отражать себя в нужном ему ракурсе. Надо согласиться, что эпоха, в которой довелось нам жить, совсем не рождала историков объективных, да и не могла их рождать: царство социалистического реализма и партийного подхода ко всем без исключения событиям относилось или однобоко, или комплиментарно. Являлось необходимым подавать исторические события в тонах и красках, любимых властью. Другой подход исключался: историки были в системе приводных ремней к государственным жерновам, в которых перемалывались правда, судьбы людей, кости героев, пытавшихся остановить молохи социального террора.
При всем уважении к советским временам, когда наш народ, пережив немыслимые испытания, достиг небывалых высот в технике и искусстве, нельзя не признать, что степень вульгарного обращения с историей достигла тогда невероятного уровня. Особенно это может касаться событий Октябрьского переворота, гражданской войны, коллективизации, «красного террора», других переломных моментов новейшей истории, потому, что в такие периоды ничего не опиралось на закон, а значит, требовало соответственной для власти исторической трактовки.
Незаконным было все или почти все. Благо, что мы признаем это хотя бы сейчас. И сталинский Краткий курс истории партии является для нас лишь источником знаний о датах тех или иных событий, но никак об их сущности.
Хочу показать это на конкретном примере.
Осмелюсь утверждать, что вряд ли найдется хотя бы один мало-мальски осведомленный в истории человек, который бы не знал, что в июле месяце 1918 года партия левых социалистов-революционеров – интернационалистов, традиционно именуемых левыми эсерами, совершила чудовищное преступление – мятеж против советского правительства с целью захвата власти. Для этого эсеры убили германского посла Мирбаха в надежде, что Германия ответит на это возобновлением войны с Россией, прерванной заключением Брестского мира, и все это поможет левоэсеровской партии захватить вожделенную власть. Ситуацию спасли, как это подается в традиционной интерпретации, славная ВЧК, а также ее Председатель «железный рыцарь революции» Феликс Дзержинский.
ebooksa