Васильев»
Нетрудно понять, что «старшие работники в семье, которых надлежало расстреливать, это, как правило, подростки или женщины, так как мужское население практически все участвовало в гражданской войне, а раздача имущества репрессированных семей «верным Советской власти крестьянам» (то есть односельчанам тех, кто подвергался репрессиям) приводила в условиях деревни к никогда непоправимой вражде и расслоению крестьянства. На наш взгляд, речь безусловно идет о геноциде русского крестьянства, начавшегося в ленинский период Советской власти.
Автор этой статьи совсем не кровожадный человек, но, согласитесь, что после прочтения таких вот текстов создается устойчивое ощущение Божией кары, закономерно настигающей людей, переступивших Божьи заповеди. Как в этом случае с «видными большевиками», истязавшими людей только за то, что те выступили против несправедливости. Практически все они потом также сгинули во времена сталинских разборок. Мы ведь знаем, что и Тухачевского, и Антонова-Овсеенко и других участников незаконных репрессий ждала печальная судьба.
Надо сказать, что руководители чекистских органов, напрямую задействованные в борьбе с восстанием, довольно рельефно представляли причины крестьянских волнений. Так в телеграмме от 3 августа 1921 г., разосланной всем начальникам особых отделений армии и начальникам политбюро, полномочный представитель ВЧК Левин писал:
«Происхождение и рост бандитизма в Тамбовской губернии произошел почти исключительно на почве продразверстки. Продагенты, не считавшиеся ни с какими условиями, взимали максимум продовольствия, прибегая к крайне незакономерным, подчас диким, граничащим с произволом мерам. Полная безнаказанность их действий, нахождение в их среде шкурников привело к тому, что многие из отобранных у крестьян вещей попадали к агентам и часто делились на глазах у крестьян. Недовольство на этой почве населения, увеличившееся в связи с частичным прошлогодним неурожаем и подогретое агитацией эсеров вылилось в повстанческое движение, охватившее наиболее плодородные уезды Тамбовской губернии…»
Начальник Особого отдела Армии Чибисов в письме председателю губисполкома Заонегину и ответственному секретарю губкома Васильеву в декабре 1921 г. высказывал свою точку зрения относительно явных промахов в борьбе с антоновщиной, усматривая главную причину в бездарном руководстве этой борьбой:
«Президиум Губисполкома и президиум губкома, определенно заявляю, почивают на лаврах… Командование стало меняться с быстротой смены перчаток хорошенькой аристократки. Каждый вновь прибывающий командующий считал своим долгом произвести какой-нибудь эксперимент, совершенно не учитывая опыт происшедшего…»
В системе открытых мер борьбы чекистских органов с антоновщиной, наряду с облавами, обысками, арестами, захватами заложников, крупномасштабными действиями репрессивно-террористического характера, следует назвать открытые вооруженные действия состоящих при губернских ЧК воинских подразделений с небольшими группами повстанцев.
Другую, более многочисленную группу методов и приемов использовавшихся чекистами, составляли методы негласного(оперативного) характера.
Несомненный приоритет в системе оперативных мероприятий чекистов в отношении крестьянского повстанческого движения имела работа по приобретению и использованию на разных направлениях агентов из числа участников восстания или их связей. Это вызывалось тайным характером самой борьбы, высокой степенью конспиративности действий повстанческих групп и их лидеров. Значительные усилия в агентурной работе направлялись на нейтрализацию руководителей всего крестьянского движения и прежде всего самого Антонова, который был наиболее опасен как умелый и авторитетный организатор военных действий в условиях партизанской войны, опытный идеолог эсеровской политики, пользовавшийся непререкаемым авторитетом среди крестьян.
Материалы разработки Антонова показывают, что он и его ближайшие связи были объектами пристального агентурного изучения.
В деле имеются донесения агентов из числа лиц, знакомых с Антоновым и его семьей, в которых освещается он сам и его связи, раскрывается его характер, жизненный путь, привычки, образ жизни. Особое внимание при этом уделялось приобретению источников, которые могли бы способствовать захвату Антонова и других лидеров восстания или их физическому уничтожению.
Например, подобная задача ставилась перед агентом «Игнаткевичем», который был завербован весной 1920 года. Этим агентом являлся один из близких друзей Антонова, видный эсер, впоследствии ставший во главе Союза трудового крестьянства. Основа его вербовки чекистами нам не известна, однако судя по архивным материалам, этот мужественный человек, захваченный в следующем 1921 году обманным путем и расстрелянный за свои политические убеждения, явно был не искренен с чекистами, выдавал им или искаженную, или ничего не значащую информацию.
Вот, например, как выглядел его «План захвата Антонова», составленный по заданию Тамбовской ЧК в начале апреля 1920 года:
1. Надо работать не одному, а троем или четвером.
2. Надо иметь мандаты ссыпной комиссии или же какой другой и документы беспартийных.
3. Надо идти против Советов и заделаться бандитом.
4. Иметь сношение с гр. Адейкиной (с. Озерки) и пьянствовать с ней».
Совершенно очевидно, что, руководствуясь подобным «планом» взять Антонова было бы едва ли возможно.
Задания по выявлению и обнаружению оружия, спрятанного повстанцами, агент «выполнял» аналогичным образом. Приводим выдержки из его «рапорта» за 2 апреля 1920 года:
ebooksa