Иаир (
Первый Музыкант (
Мария (
Иосиф: Я Иосиф, его отец. Он не вернется, потому что его место уже давно занято. Вчера я шел и слышал, как нищий распевает гимны сладчайшему Иисусу. И я подумал, что все-таки было бы лучше, если бы он остался тогда дома. (
Иаков: Глупости, глупости, глупости… Он не вернется потому, что ему незачем возвращаться в этот пыльный и грязный город, когда у него есть целый мир, полный чудесами!.. Я думаю, что придет время, и он замолвит за меня словечко на Небесах. Ведь все-таки мы братья. (
Иаир: А я Иаир, начальник назаретской синагоги. Конечно, он не вернется, потому что никому еще не удавалось вернуться наперекор тому, что Всемогущий установил в своей мудрости и прозорливости. Он выбрал лучшее, что только есть – покорность божьей воле и путь, который благословили Небеса. (
Лазарь: Я, Лазарь, и уверен, что Иешуа уж никогда не вернется, потому что он предпочел жизни смерть, которая куда как симпатичней своей сестрички. Если бы я умел летать, то полетел бы к подножью Его трона и попросил бы Его, отныне и вовеки считать Его Богом мертвых, а не живых, и это было бы уместно и справедливо.
Иуда: А я скажу, что бы там ни говорили, что он не вернется, потому что Истина не различает наших лиц, и никогда не помнит никаких, даже существенных, деталей.
Смерть: Он не вернется, потому что не любит отвлекаться от своей работы, ведь стоило ему отвлечься, как он начинал вспоминать тот день, и заливающий глаза пот, а еще крики солдат, пересохшее горло и падающий с неба жар – все, что наводило его на подозрение, что во всем Творении не осталось больше ничего, кроме этого безжалостного солнца, тени от креста, да еще этой, закутанной в черные одежды женщины, глядя на которую, хотелось, не медля, бежать прочь.
Один из легионеров: Он не вернется, потому что узнал вкус Небесных костей, а тот, кто узнает его, тот уже не торопится вернуться назад, но готов проиграть всю Вселенную, было бы только предложено. (
Сатан: Конечно, он не вернется, хотя все будут думать, что он вернулся, чтобы облегчить всем жизнь, превратившись в какого-то человеческого козла отпущения, о котором помнит любой еврей, но еще вопрос, помнит ли об этом сам Всевышний. (
23.
На небе не чертя следы,
Трепещет тело альбатроса
И, выгнувшись как знак вопроса,
Ныряет в чёрный холм воды.