Кобун

Автор выражает признательность Владимиру Пинаеву, Александру Долинину и Владиславу Трофимову за неоценимую помощь в работе над книгой.

Все события и герои вымышлены. Любые совпадения с реальными личностями случайны. Описанные страны и организации не существуют в действительности.

Перебитые колени горели огнем. От боли в голове мутилось и мне приходилось с огромным трудом ловить чужие слова. Слова, которые здесь и сейчас ничего не решали. Но — зудели, лезли в уши и пытались достучаться до измученного сознания.

— Толенька, То-ля… Скотина ты неблагодарная. Вот скажи, зачем ты вообще все это устроил, а? С какого хрена ты решил, что сможешь меня перехитрить?

С трудом вздохнув, попробовал пошевелить исполосованными плечами. Кровь уже запеклась и не капала густыми каплями на бурую лужу под стулом. Руки примотаны к подлокотникам, живот прихвачен скотчем к спинке. Парни все сделали правильно, сам обучал. Хотя до последнего надеялся, что сумею соскочить и меня минует чаша сия. Но — облажался.

— То-ля… — гундит Миша. Михаил Тимофеевич, если точнее. Мой босс. И одновременно с этим — главарь Мамонтовской группировки, которая насчитывает на сегодня больше ста человек. И я — Анатолий Шоц, бывший детдомовец, бывший ликвидатор Мамонтовских, пробившийся мозгами на должность «компьютерного решалы». Кибербезопасность, шифрование информации, безопасные каналы связи с клиентурой по всему свету. А еще счета в иностранных банках, отмывание денег, видео-наблюдение и сбор компромата. Все, что так или иначе связано с железом и софтом. Человек, которого считали левой рукой Михаила. Правой всегда выступал его брат, Сергей. Бывший борец, чудом умудрившийся не загреметь в дисбат в армии за излишнюю жестокость. Старшенький отмазал. Зато уже на гражданке на пару они и развернулись.

У меня, в отличие от большей части братвы в группировке — законченное высшее. На год выдернули срочником из института, но по возвращению восстановился и доучился. Потом семь лет умудрялся совмещать работу в официальной конторе и контракты от Мамонтовских. Жрать было что-то надо, вот и крутился. А когда пришли шальные деньги, незаметно шкала ценностей встала набекрень и я превратился в монстра. Честно говоря, и раньше-то был не особо честным и хорошим человеком, но став чистильщиком преобразился в настоящее чудовище.

Нет, я даже кичился какими-то дурацкими принципами и не трогал женщин и детей. Но в остальном ничем не отличался от братцев и набранных боевиков. Разве что следов не оставлял, просчитывал любую комбинацию и пути отхода, готовился к каждой акции тщательно и без дураков. Поэтому на меня до сих пор у органов ничего серьезного нет. Материал набрали уже позже, когда Михаил отметил мои умения в компьютерах и предложил завязывать с мокрухой и обеспечить группировке техническую поддержку. Тем более, что именно по кибер-безопасности я вуз и закончил. Хотя до сих пор в Управлении «К» считают руководителем отдела, где сидит штук двадцать студентов-хакеров. И вряд ли теперь узнают правду.

— Может, ему яйца поджарить? — это Сергей. Известный любитель над жертвой поизмываться. Это он меня на куски строгать начал и колени раздробил. Хотя — с меткой мишени на лбу без разницы, как именно ты подохнешь. Я все равно уже труп.

Все началось четыре года тому назад. Встретил разведенную уставшую женщину с двумя малышами: Колей и Снежаной. Помог с коляской, потом продуктов чуть прикупил. Как-то за полгода сблизились и осознал — вот то, чего мне не хватает. Семья. Родные люди. Которых буду беречь и которые никогда не узнают правду обо мне. Всю правду.

Расписались. О своей личной жизни на «работе» не распространялся и никого во внутренний круг не допускал.

— Зачем паленым мясом здесь вонять? И так гараж кровью уделали, — Михаил недоволен. Он еще не знает, что я не просто сорвал ему сделку по перепродаже долгостроя. Я выпотрошил счета группировки и заложил пару информационных бомб для людей, кто мечтают вцепиться в глотку Мамонтовским. Потому что последние полгода собственными глазами видел, как братцы методично начали истреблять всех потенциальных конкурентов в банде. И моя очередь была близка. Слишком близка. Ощущал это загривком, но опередили буквально на несколько дней.

— Тимофеич, на пару слов, — еле узнаю собственный голос. Хриплый, с присвистом. Похоже, когда меня били, не только потрохам достались. С левой стороны при каждом вдохе простреливает болью. Да я вообще — мешок с костями, переполненный болью. А еще ненавистью. И я знаю, как именно подгадить напоследок ублюдкам.

— Да? Ты решил меня чем-то порадовать?