Он отдал монеты, отметив яркий плетеный браслет на худой ручке, нетерпеливо протянутой вперед. Получив плату и едва сдерживая ликование, маленькая торговка сорвалась с места и бросилась в переулок, сочтя работу на сегодня выполненной. Остальные дети устремились следом, желая разделить плоды ее усилий.
Халид решил, что достойно потратил деньги, хотя и знал, что его безбожно обсчитали. Он склонился над ведром и промыл порез на ладони. Затем плеснул немного теплой влаги себе на лицо, ненадолго сняв капюшон, после чего опустил сосуд из долбленой тыквы в бадью, набрал внутрь воду и вылил все на голову.
Часть струй попала в глаза, заставив заморгать и поморщиться. Халид сжал переносицу большим и указательным пальцами в тщетной попытке уменьшить жжение. Он выпрямился и повел плечами, позволяя себе немного расслабиться и насладиться передышкой.
– Неблагодарный грубиян.
Не успел Халид отреагировать на оскорбление, как кто-то схватил его за
Несмотря на размытое зрение, этот голос Халид ни с кем бы не спутал.
– Что ты здесь делаешь, Джалал? – потребовал он ответа, хватая ртом воздух.
– Я знал, что ты злишься на меня, но даже не предполагал, что опустишься до такой подлости, – с яростью прорычал двоюродный брат, снова дергая Халида за
– Назад, капитан аль-Хури! – приказал Халид, отчаянно моргая и пытаясь отыскать хоть толику смысла в происходящем безумии. – Пока вы не совершили непоправимую ошибку.
– Не осталось больше никого, кто станет тебя спасать, – процедил Джалал так сухо, что пристыдил бы даже безжалостное солнце. – И в этом виноват ты сам. Нет больше Викрама. Нет телохранителей. Наконец мы сможем драться честно. Наконец я сумею задать тебе давно заслуженную порку, неблагодарный ублюдок.
Произнося эти резкие и точно выверенные слова, Джалал казался изможденным. Он давно не брился, а под глазами залегли тени.
Однако сквозь утомление проглядывала ярость.
– Неважно, честно ты будешь драться или нет, одолеть меня все равно не сможешь, – прохладно парировал Халид, хотя вовсе не испытывал такой уверенности. – Но позволь поинтересоваться причиной столь возмутительного нападения, прежде чем нанести тебе сокрушительное поражение. Хотелось бы узнать, в чем заключается моя предполагаемая вина, не считая прискорбного факта нашего родства.
Вместо ответа Джалал отвел руку назад и врезал Халиду кулаком по лицу.
Сын халифа, восьмой в поколении аль-Рашидов, всего третий раз за всю свою жизнь получил удар, нанесенный в полную силу. И с такой неприкрытой ненавистью.
Первый – от отца. Второй – от Шахразады.
И вот теперь – от Джалала.
Халид полетел на землю, чувствуя, как кровь стучит в висках, разбивая оковы, сдерживавшие чудовище мигрени, и оно забилось в попытках выцарапать глаза изнутри. Но он заставил себя подняться на колени…
И бросился на Джалала, обхватив его за туловище.
Они рухнули в грязь, как двое разозленных мальчишек, и покатились по земле, цепляясь друг за друга руками, ногами и саблями. Двоюродный брат попытался встать, одновременно нанося скользящий удар кулаком по челюсти Халида. В ответ тот швырнул песок в лицо Джалала, врезал ему коленом под дых и успел несколько раз заехать по лицу и груди, прежде чем противник сбросил его, сплюнул окровавленную слюну и безжалостно ткнул локтем в висок раз, другой, третий.