Анамнесис

– А ты разве нет?

– Извини, что задела твою тонко чувствующую инфантильную натуру.

– Ой, да ладно, купи мне шоколадку, и мы в расчёте.

– Приятно иметь с тобой дело. Кстати, ты принёс фотографии?

– Давай не будем сегодня говорить о работе.

– Мы о ней вообще не говорим.

– Не говорим, потому что я знаю: как только ты напишешь статью, ты исчезнешь из моего поля зрения.

– Во-первых, Алан, это моя работа, и, если я не буду её выполнять, меня уволят. Во-вторых, ты не сможешь всегда держать меня возле себя. И в-третьих, кем ты вообще себя возомнил?

– Слушай, может, тебе стоит сменить работу? Например, поработаешь помощником следователя? Это, конечно, нелегко, но зато будешь заниматься тем, что приносит тебе удовольствие: раскрывать чужие секреты и наказывать виновных, проповедуя добро и моральные ценности. Никогда об этом не думала?

– Алан, что ты несёшь? И вообще, с чего ты взял, что общение с эгоцентричными знаменитостями не приносит мне удовольствия?

– Не понимаю, как ты можешь терпеть капризы знаменитостей и общаться с кем-то вроде меня, не потеряв рассудка.

– Может быть, мне нравится в своей работе именно то, что я вращаюсь в мире красивых и знаменитых, но не являюсь его частью, а наблюдаю за ним со стороны.

– Ты могла бы добиться намного большего, если бы верила в себя и настойчиво шла к своей цели.

– Моя судьба никогда не писалась под мою диктовку, – тихо сказала она.

– Я тебя понимаю.

– Не думаю, Алан, что человек, который рос в полноценной семье и которому всё в жизни давалось легко, сможет понять и сотую долю участи сироты, вынужденной каждый день себе доказывать, что она живёт не зря, и искать то, чего больше никогда не сможет обрести.

– Мне не знакомы страдания, через которые ты проходишь каждый день, и, если бы я знал, как избавить тебя от них, я бы это сделал. Но неужели ты не веришь в то, что сможешь создать собственную семью и обрести счастье?

– Я не верю, что от прошлого можно отказаться и забыть день, который навсегда превратил тебя в несчастного человека. Я не верю в то, что раны зарубцовываются, когда на них не смотришь. Никогда не станет целым то, что разрубили на части. Люди, выросшие без семьи, на всю жизнь остаются неполноценными калеками. Мы напоминаем сожжённых бабочек: крылья остались, но на них не взлетишь.

Девушка выглядела разбитой и уставшей. Ей приходилось сдерживать себя, чтобы не расплакаться, и Алану захотелось обнять её и защитить от нападок этого жестокого мира.

– Я не говорю, что ты когда-нибудь сможешь забыть произошедшее: такая боль не проходит. Однако неправильно проживать этот день снова и снова. Ты должна чувствовать вкус жизни, пусть он часто бывает горьким, но ведь трудно приготовить вкусную еду без соли. Кто знает, когда ты найдешь своё счастье: через год, через месяц, завтра, – их взгляды встретились, и Лили почувствовала себя так, словно по её телу прошёл электрический ток. – Или, может, сегодня? – Алан взял девушку за плечи и медленно притянул к себе. Его губы настойчиво нашли её рот, и волна нежности захлестнула обоих. Девушка запустила руку в волосы Алана и прижалась к нему своим телом. Её тёплые влажные губы прильнули к шее мужчины, покрывая её ароматными поцелуями, словно лепестками роз. От поцелуя девушки тьма в душе Алана смешалась со светом и размыла все существующие в его сознании границы. Преграды между реальным и идеальным миром рухнули. Миры столкнулись, и у этого столкновения было два пути: создать нечто прекрасное из неземного слияния двух душ или уничтожить всё то, что составляло условия существования в чужом мире.