Анамнесис

– Нужно вести себя осторожно и в то же время уверенно и дерзко, чтобы все видели, что ты имеешь право здесь находиться, – пояснил он.

Дружелюбные улыбки и объятия, которыми обменивались гости при встрече, не могли скрыть презрения, затаившегося в их глазах. Женщины вели непринуждённые светские беседы и с завистью поглядывали друг на друга. Каждая думала о том, что ей повезло больше, чем остальным, но в душе по-прежнему ощущалась нехватка чего-то важного, и возникал страх, что соперницы уже могли это приобрести. Как женщины выставляли напоказ свою красоту, так и мужчины хвастались друг перед другом своей властью и достоинствами. Разница была только в том, что в роли достоинств мужчин выступали их женщины, по отношению к которым они и демонстрировали свою власть. Такой образ жизни накапливал в душах людей бессильную злобу на самих себя за то, что теперь они не в силах вырваться из замкнутого круга условностей, в который добровольно себя заключили, и накопленный за долгое время яд должен был куда-то выплёскиваться. За отсутствием другой альтернативы любители сладкой жизни могли выливать этот яд только друг на друга. Лили с нетерпением ждала, кто же первый решится проявить себя, и не подозревала, что сегодня весь яд достанется именно ей.

В вызывающе одетой блондинке с громким звучным голосом нетрудно было узнать Скарлетт Макензи. Её привычка аккумулировать на себе всё внимание окружающих больше всего проявлялась в моменты непрерывной тоски. Сегодня Скарлетт чувствовала себя превосходно, но отказываться от внимания к своей персоне не собиралась.

Алан проводил Лили до соседнего столика и направился к Скарлетт. Лили даже с дальнего расстояния увидела, как загорелись глаза эффектной блондинки и выгнулась её грудь. Как показалось девушке, объятия, в которые Скарлетт заключила Алана, были неприлично долгими, а след от её помады на щеке писателя нёс на себе отпечаток вульгарности. Алан близко наклонился в девушке и стал ей что-то проникновенно нашёптывать. Он не сводил с неё долгого пристального взгляда и задумчиво улыбался, отчего Скарлетт стала непроизвольно краснеть и нервно поправлять волосы. Эти признаки сказали Лили о том, что Алан не солгал, когда сказал, что между ним и Скарлетт ничего не было, иначе королева скандала вела бы себя по-другому. Находиться рядом с предметом своей страсти и не владеть им, было для неё невыносимо тяжело, однако Скарлетт нашла способ казаться настолько равнодушной и пресыщенной жизнью, что никто, в том числе и Алан, не мог догадаться, как сильно она на самом деле нуждается в любви и крепком мужском плече.

Лили увлеклась своими догадками и не заметила взгляда, которым её окинула Скарлетт. Певица и писатель приближались к Лили, и девушка стала лихорадочно думать, как ей отсюда сбежать. Шансы на побег быстро испарились, когда певица оказалась рядом.

– Познакомься, это Лили, – представил Алан свою подругу. – Лили, это Скар.

– Дорогой, так меня можешь звать только ты, – ощетинилась певица. – Для остальных я мисс Макензи.

– Приятно познакомиться, мисс Макензи.

– Как я уже сказал, Лили бы хотела написать о тебе в своём глянцевом журнале, – пояснил Алан. – И она надеется на твою помощь.

– Алан, принеси нам что-нибудь выпить.

– Хорошо, сейчас.

Лили осталась один на один с женщиной, которую уже начинала ненавидеть и которая определенно ненавидела её. “Отлично, значит, всё идет по плану”, – весело подумала Лили. – “Только я очень сомневаюсь, что этот план сработает”.

– Итак, ты журналистка? – вежливо спросила Скарлетт.

– Да.

– Терпеть не могу журналистов. Сами вы ничего в жизни не добились, но очень любите комментировать со своей извращённой точки зрения тех, кто преуспел.

– Извини, Скар, но ты нас путаешь со своими пиар-агентами.

– Послушай, девочка, я тебе не Скар, – убийственно тихим голосом произнесла Макензи.

– Как скажешь.

– Знаешь, что я думаю?

– Пожалуйста, скажи. Мне очень интересно, – ледяным тоном сказала Лили.