Настоящее чудо
Изрядно поколесив по просторам Западной Европы, мы продолжаем наше виртуальное путешествие, смещаясь на юго-восток – практически на границу Европы и Азии, в самое сердце Кавказа, и оказываемся в крошечной, забытой богом и людьми деревушке в горной Армении.
Роман Наринэ Абгарян «С неба упали три яблока» критики часто и весьма для него лестно сравнивают с шедевром Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества», а также с романом «Долина Иссы» польского нобелиата Чеслава Милоша. Сравнения эти могли бы насторожить. Всякое подобие, сиречь копия, отражение, – по определению хуже, слабее оригинала. Искажая первоначальные линии прототипа, оно нередко превращается в пародию, карикатуру на свою матрицу.
К счастью, у Наринэ Абгарян совершенно не тот случай, да, от ассоциаций с бессмертным шедевром колумбийца никуда не денешься. Автор и сама не очень-то старается скрыть, откуда у ее романа ноги растут и ветер дует, щедро рассыпая по тексту характерные приметы жанра. От легких намеков вроде предварившего великий голод исхода домашних грызунов и последующего нашествия черных ядовитых мух (думаю, никому не нужно напоминать, какую роль играют у Габриэля Гарсиа Маркеса животные и насекомые) до прямых отсылок вроде мельком упомянутого портрета славного предка-аристократа одной из героинь, который был спрятан от новой власти на чердаке и там пришел в полную негодность, «загаженный нашествием мух и затянутый в пыльный кокон паутины, безнадежно отсыревший, выцветший за те сто лет одиночества, на которые его обрекли равнодушные дальние потомки».
А подробные описания блюд национальной армянской кухни читать было не менее увлекательно и аппетитно, чем рецепты кухни креольской из романа «Шоколад на крутом кипятке» мексиканки Лауры Эскивель (эту книгу также нередко сравнивают с великой сагой о Макондо).
Итак, что мы имеем под обложкой? Несказанная нежность, всеохватная жалость, бесконечная доброта подхватывают, буквально обволакивают тебя и ласково баюкают в своих теплых и мягких объятиях.
Тысячу лет не читал книги более доброй, нежной, сострадательной.
Однако было бы ошибкой представлять прозу Абгарян в виде этакой слащавой, легкоусвояемой кашицы. Жизнь в ее повествовании все время идет рука об руку со смертью. Темы одиночества, старения буквально пронизывают его. Но самое страшное из зол – то, с чем автор явно никогда не примирится и чему никогда не будет искать оправдания, – война.
Как там сказала доктор Лиза? «Война – это ад на земле»? Именно так! Когда речь заходит об угрозе тому, что автор любит, о чем болит у нее сердце, она может быть яростной и бескомпромиссной. Особенно это заметно в ее рассказах, ряд которых также включен в настоящее издание.
Примечательно, что наиболее яркие, запоминающиеся места книги связаны именно со смертью. Они как бы находятся между живым и мертвым:
«Запомнить все, что расскажут твои мертвецы, потому что говорить они умеют только снежными ночами…» «Зима – время тех, кто ушел». «Самое больное – невозможность обнять тех, кто не смог тебя дождаться».
Живой, образный язык, яркий национальный колорит. Наринэ Абгарян умеет не только очаровывать, но и убеждать: пышная, роскошная плоть ее повествования пронизана стальными мускулами авторской воли. Это – не просто лирика, это – сильная, победительная литература.
В аудиоформате книга Наринэ Абгарян представлена в двух исполнениях: Ксении Бржезовской (издательство «АСТ-Аудиокнига») и Елены Чубаровой (студия «Логос»). Оба диктора прекрасны, оба варианта хороши, но первый, на мой взгляд, чуть-чуть предпочтительней.
Иисусово детство
Отштурмовав вертикали и кручи горной Армении вместе с Наринэ Абгарян и ее чудесным романом «С неба упали три яблока», вернемся на просторы старушки Европы в страну под названием, скажем так, Испания. «Скажем так» – потому что Испания у нас будет достаточно условной (еще более условной, чем Португалия в «Перебоях в смерти» Жозе Сарамаго), да и сама Европа окажется тоже не слишком очевидной. Гидом же нашим станет писатель из Южно-Африканской Республики, ныне проживающий в Австралии, дважды букеровский и единожды нобелевский лауреат Джон Максвелл Кутзее с одним из поздних своих романов «Детство Иисуса». Сразу покаюсь: книга произвела на меня столь неизгладимое и мощное впечатление, что заранее прошу прощения за чрезмерную патетику и неровное дыхание. Итак.
Изумительная, тонкая, почти прозрачная вещь. Дж. М. Кутзее относится к той редкой породе писателей, у которых каждая новая книга кажется на голову лучше и выше предыдущих. Как бы хороши те ни были. Как он это делает? Так легко и так странно. Так ярко, узнаваемо и в то же время – как-то… не здесь. Его повествования – при всей своей внешней простоте (именно так – простоте, ибо ничего сверхсложного и нарочито утонченного в них нет) – удивительным образом держат тебя на плаву – не дают соскользнуть в суету, в рутину, очерстветь душой, оскотиниться.
Очередной великий роман от одного из величайших писателей современности. Подобно тому, как опьяненный бескрайней весною Блок узнавал, принимал и приветствовал жизнь, торжественно и восторженно звеня щитом, приветствую «Детство Иисуса» в полной и неколебимой уверенности, что эта книга переживет не только своего автора и своих нынешних читателей, но и весь наш суетный, бездушный век. Есть в ней что-то от поэм Гомера и египетских пирамид. Что-то… библейское, что ли?
«Детство Иисуса» как бы вобрало в себя все предыдущее творчество Дж. М.: здесь отчетливо слышатся отголоски и его «Бесчестья», и «Жизни и времени Михаэля К.», и «В ожидании варваров». И все же это абсолютно самостоятельный, оригинальный роман.
Главный герой, которого зовут Симон, прибывает из некой неназванной страны в некую неназванную страну, жители которой говорят по-испански и носят испанские имена. Под его опекой находится пятилетний мальчик Давид. Они – беженцы. Их имена – не настоящие, их присвоили им в лагере для вынужденных переселенцев. Место, в которое они угодили, довольно странное. Несмотря на весьма условную анонимность и явный средиземноморский колорит, это какой-то рай без памяти.
«На забвение нужно время, – говорят Симону. – Когда хорошенько все забудешь, твоя неуверенность исчезнет и все станет гораздо проще».