– Идиот, – констатировал посетитель.
– Брось. Зато теперь мы знаем…
– Они тоже. – припечатал человек, а после пробормотал в сторону, – Черт дернул связаться с дураком. Если хочешь сделать хорошо – делай сам.
– Ой, никого другого у тебя все равно нет, – обиделся Макс.
Собеседник прожег его тяжелым усталым взглядом, который с трудом можно было вынести. Затем кивнул и собрался вставать.
– Эй! Ты вытащишь меня отсюда? – крикнул в трубку парень, вскочил и опрокинул стул.
– Зачем? Посидишь, подумаешь о своем поведении, – человек безразлично покачал головой.
– Нееет! Только не это! Они меня в дурку отправят.
– Значит такова твоя судьба.
– Да пошел ты! – Макс изо всех сил ударил по стеклу. Оно лишь немного задрожало.
Посетитель повесил трубку и направился к выходу, где что-то шепнул застывшему у стены надзирателю. Тот сонно заморгал, через секунду очнулся, открыл металлическую дверь и вывел посетителя. За парнем пришли с другой стороны. Сковали руки за спиной и провели в холодную двухместную камеру. Она была в полном его распоряжении, больше к нему никого не подсаживали. До суда, в котором однозначно решится дальнейшая судьба, он мог хотя бы наслаждаться полным одиночеством.
Макс знал, что он все-таки нужен и его вытащат. Однако провести даже сутки в месте с давящими стенами грязного желто-зеленого цвета (кто и когда решил, что такой оттенок успокаивает психов?) было для него невыносимо. В детстве он поклялся – если выйдет из лечебницы, то никогда больше туда не вернется. Клятвы следует держать. Он дополнил предыдущую. Добавил обещание взгреть их всех.