Лиловый закат

У ворот ее встретила горничная Светлана, и ничем не выдала, что они когда-то уже познакомились. Молча провела к дому через прекрасный сад , который изменился осенью, и приобрел флер благородного золотого увядания. Аполлинария Илларионовна принимала в гостиной. Она, наряженная в серое шерстяное платье и темную шаль, сидела у окна и читала маленькую книжку в черной кожаной обложке.

– Добрый день, – поздоровалась Аня, стоя в дверях.

– А, добрый, – ведьма отложила свое занятие и повернулась к гостье. – Проходи, деточка, присаживайся. Дай-ка я на тебя посмотрю.

Аня прошла и заняла указанное место в кресле напротив, скрестив ноги под углом, как учили в коротких роликах по этикету. Генеральша с четверть минуты разглядывала свою визитершу.

– Так о чем же ты хотела поговорить?

– Да. Дело вот какое – впервые за долгое время Аня смогла пересказать историю целиком не таясь и не виляя, что существенно облегчило ей совесть. Ведьма не перебивала, только слегка кивала. Не в такт рассказу, а будто своим мыслям.

– Угу, – сказала она нахмурившись, когда гостья наконец умолкла.

– И теперь все стало слишком сложно, – подытожила Анна, вздохнув.

– Конечно. Но тебя ведь не только околокриминальные дела темных волнуют, верно? Могу я задать личный вопрос? – получив несмелый утвердительный кивок, она продолжила, – Ваши отношения со Святославом изменились?

– Ох! – вырвалось у Аня, и она почувствовала, как щеки заливает краснотой. – Я…То есть мы…

– Ясно. Он выбрал тебя. Теперь объяснимы разительные перемены. Не то, чтобы мне импонировала современная мода, но в этом наряде ты выглядишь просто прелестно.

– Благодарю… – пересохшими враз губами пролепетала в ответ гостья.

– Тебя беспокоит, что он другой? Вишневский младший – мужчина непростой, это точно. Самоуверенный гордец с замашками бога и упрямством осла, – столь резкие выражения в адрес Свята, сперва вызвали замешательство, а после ироничную согласную полу-ухмылку на лице Ани. – Милая моя, все они такие. С его статусом это нормально и естественно.

– Мне кажется, что я не дотягиваю до вышины – под нос прошептала она в ответ, тихо сознавшись себе в том, что мучило ее долгое время.

– Чепуха! Ты не дотягиваешь до него, потому что сама себя в том убеждаешь. Забиваешь голову глупостями. Если хочешь знать, я тоже не всегда имела это, – ведьма развела руками вокруг. – Я жила с двоюродной бабкой в маленькой комнатушке в коммунальной квартире, носила платье с заплатанными локтями, и чуралась людей. Мой любимый Петр нашел меня после войны в разрушенном Ленинграде. Я была в два раза тоньше чем ты сейчас, с единственным приданым – сапогами на несколько размеров больше, снятыми с трупа. Да-да. И ты думаешь не болтали? Он прославленный командир, герой! А я? Бесприданница, сирота, некрасивая, и старше него. Вот что мне приходилось слышать за спиной даже от хороших людей. А если б я их послушала? То-то же! Хочешь ему соответствовать? Начни с себя, и вырви с корнем сомнения в душе, если ты конечно уверена в своих чувствах. А это другой разговор.

– Нет-нет, я… есть еще. Макс, тогда сказал: Свят не может быть хорошим, что сила Владимира в нем ведет к темной стороне. И хуже него только Роза.

– Верно, такая сила со временем отравляет слабый характер, но Святославу это едва ли грозит с его внутренним стержнем. Не волнуйся. Роза, говоришь? Хм, Роза… где-то я… Подождешь несколько минут?

Ведьма нажала на кнопки пульта и выехала в соседнюю комнату, крикнув там Светлану. Аня перебирала пальцы на руках и оглядывала помещение в ожидании. Портрет генерала Гордеева так и висел на самом почетном месте. Она готова был поспорить, что в личных покоях его изображений куда больше. Спустя столько лет вдова хранила любовь к своему почившему мужу, и Ане эти чувства казались чем-то неземным, что достойно глубочайшего уважения. ГОна задавалась вопросом – а сможет ли также?