Коробка Наказаний

Властный с неприкрытым удовольствием показал мне мое место, взяв за руку и положив ее к себе на ширинку, однако даже в этот момент я не почувствовала никакого импульса желания с его стороны. Он игнорировал во мне девушку, оценивая скорее как вещь, которой можно пользоваться как взбредет в голову. Ощущение, что Властному доставляет искреннее удовольствие издеваться надо мной и вгонять в краску.

Таких мужчин как он я видела немало, самоуверенных и убежденных, что им принадлежит весь мир. Они истинно полагают, что женщины готовы на любые кульбиты и свершения, для того чтобы оказаться с ними в постели хоть на часок.

По иронии, совершенно не переносящая на дух подобных индивидов, я обязана выполнять все пожелания Захара. Выхода нет, поэтому не буду утопать в сожалениях к себе, а просто сделаю то, что нужно, для благополучия своего брата.

Мирону двадцать, и он бесконечно разбалованный сынок моих родителей. С самого рождения, ему только что не "дули в задницу", хотя и это, честно говоря, делали. Воспитаны мы совершенно по-разному, что вносит тоже горечь в мои воспоминания о детстве. Обид на брата нет, только на родителей, за то, что они так нечестно поделили свою любовь и заботу между детьми.

Баловень Мирон имел лучшие игрушки, вещи и образование. Наша разница в возрасте составляет восемь лет. Вместо меня, всю беременность родители ждали сына, но в день родов, Боженька преподнес папе и маме подарок, родилась девочка. Родители не то чтобы расстроились, но иметь сына загорелись с удвоенным желанием. Следующая беременность не наступала у матери долгих восемь лет, что только она не предпринимала — ходила по бабкам, пила какие-то отвары, лечилась в больницах, медики лишь разводили руками и сообщали о том, что мама полностью здорова, просто, видимо, кто-то свыше не желает давать в семью второго ребенка.

Когда родители окончательно смирились, что желанного малыша зачать не получается, произошло чудо, о котором они так долго грезили — мама забеременела. Ну, а когда узнали на УЗИ, что будет сын — счастью не было предела. Все девять месяцев мамуля провела словно хрустальная ваза, тщательно оберегая свою беременность и драгоценного сыночка в животике.

Вот так и повелось в семье, еще с самого зачатия — Мирон, словно Божественный дар и подарок небес. Все лучшие покупки, внимание и родительское время — ему.

Сначала я расстраивалась и искала причину в себе, старалась еще лучше учиться, еще больше помогать, словом, прыгнуть через свою детскую голову и даже перепрыгнуть ее, только бы обратить внимание родителей на себя. С течением лет поняла, что все это без толку. Я для родителей не любимая дочь, а няня и домработница в одном флаконе. С чем смирилась и научилась получать позитивные эмоции от других вещей, благо, я очень веселый и открытый человек, и пытаюсь не циклиться на чем-то негативном. Не вижу смысла взращивать в себе обиды и боль.

Только в двадцать шесть лет, приехав навестить семью, я впервые услышала от матери, что проморгали они сына и какая я правильная и хорошая у них дочка. Подобные слова от родительницы были настоящим откровением.

Признание означало только одно — брат куда-то серьезно вляпался.

Оказалось, Мирон пристрастился ставить ставки на спорт. Сначала это было наподобие милого увлечения, затем дошло до того, что пока родители благополучно отдыхали в Турции, он сдал в ломбард приставку, ноутбук, телевизор и даже фен матери. После произошедшего, родители даже не наказали брата, только спокойно поговорили и попросили остановиться играть в дорогостоящие игры. Конечно же, Мирон даже и не думал тормозить, плюс, к ставкам подключились и другие увлечения с деньгами, о которых мы мало что знали, но воочию наблюдали, как из квартиры пропадают ценные вещи.

Когда Мирон продал собственную хорошую немецкую машину, подаренную семьей на восемнадцать лет, мать наконец-то забила тревогу. Однако, брат совершенно никого не слушал и не желал прекращать свои игрульки. Ситуация накалилась до того, что в очередной ссоре, у отца случился сердечный приступ и он загремел в больницу. Разочарование в сыне было огромным, папа не мог спокойно наблюдать, как Мирон наплевательски относится к его просьбам с матерью и продолжает просаживать остатки кровных денег и вещей.

Спустя неделю после приступа отца, Мирон пришел избитый и, усевшись на кухне, стал плакать. Слез избалованного брата я никогда не видела и сердце сжалось. В конце концов, не только он виноват, что вырос таким бестолковым разгильдяем, вина родителей также была огромна, это они приучили сына получать от жизни что угодно, и когда угодно, ни в чем себе не отказывать и идти против всех, ради своих желаний.

— Меня убьют, Аля, — обращается ко мне брат. — Меня сто процентов накажут. Я задолжал огромные деньги и не представляю как мне быть, — хлюпая носом произносит Мирон, ожидая моей реакции.

— Сколько? Давай помогу, только обещай, что ты остановишься, выносить из дома уже категорически нечего, отец в больнице, мать на грани нервного срыва, может быть, прекращай. Чего ты добиваешься? — обращаюсь нервно, понимая, что он не услышит моих просьб, однако Мирон хватает меня за руку, сжимает крепко ладонь, и начинает причитать.

— Я умоляю тебя, помоги мне. Мне не к кому обратиться. Боюсь, если батя узнает, то уже не выйдет из больницы, он очень слаб. Властный обещал, что спишет долг, если я пришлю ему тебя на отработку. Помоги мне! — умоляюще смотрит на меня, в глазах слезы.

— Какой еще Властный, не понимаю, — одно имя вызывает жуткую панику. — Это тот, кому ты должен денег?

— Тот, кто предложил списать мои долги, если ты выполнишь все его пожелания. Он сам предложил отправить к нему сестру, — опустив глаза, заканчивает Мирон.

Раздраженно выдергиваю руку и ловлю от возмущения ртом воздух.

Он мне что предлагает?