Игра в метаморфозы

Снаружи «конфликт воздушных масс» получил большую поддержку со стороны пучков молнии и оглушительного грома, обрушившихся на город.

– Ты хвастал тем, чего не делал.

Теперь на его лице отразилось раздражение.

– Это был я.

– Да ну? Тогда почему на тубах с клеем, найденных у тебя в квартире, нет твоих отпечатков?

В его глазах промелькнули озадаченность и замешательство. Это Лусия заметила точно.

– Потому что я их стер, – ответил он с большим опозданием.

Она наклонилась к нему, и на губах у нее заиграла жестокая улыбка.

– Почему же, скажи на милость, ты стер отпечатки, а тубы с клеем спрятал у себя? Почему вместо того, чтобы избавиться от них, засунул их в нишу за шкафом? Это не имело никакого смысла. Это кто-то другой стер все отпечатки и без твоего ведома принес к тебе в дом эти чертовы тубы. И стер он не твои отпечатки, а свои.

– Это идиотизм, – заявил Гюэль все с тем же хитрым видом. – Зачем я хвастал?.. Но ведь это у меня вы нашли клей. И вы же сами сказали, что я заказывал «Метаморфозы» в библиотеке. Я – насильник и убийца. И это я убил тех несчастных, вдохновившись книгой, потому что, как вы же сами сказали, не выношу супружеского счастья других, после того как от меня ушла жена.

– Книгой или картинами? – спросила Лусия.

– Что?

– Ну ты вдохновился книгой или картинами?

В глазах у него снова появилась растерянность.

– Ты, конечно, тот еще негодяй, но ты не убийца, которого мы разыскиваем, – повторила она. – Может, ты и размышлял об «Убийце в лифте», получившем в прошлом месяце на суде в Мадриде девяносто шесть лет тюрьмы, и сказал себе, что, как и он, выйдешь оттуда уже глубоким стариком. Но твое эго чудовищно раздуто, ты страдаешь нарциссизмом, Альфредо, и жаждешь славы любой ценой, потому и предпочел обвинить себя в преступлениях, которых не совершал. Уж если и садиться в тюрьму на десятки лет, так уж лучше сесть как «Убийца с „Метаморфозами“», чем как простой насильник. Хоть масштаб будет иной… Разве не так, Альфредо?

Гюэль бросил на нее злобный взгляд в тусклом свете лампочек, и не было никакого сомнения, что в этот момент он с радостью ее прикончил бы. Но хитрая улыбка снова прилипла к его губам.

– Я настаиваю на своем признании, – сказал он. – Обвинения, лежащие на мне, очень тяжелы. А после того, как я повторю свои показания перед судьей, меня приговорят и по этой статье. Так что, нравится вам это или нет, лейтенант, а я и есть «Убийца с „Метаморфозами“»…

– Это мы еще посмотрим, – сказала Лусия, вставая со стула.

Она вышла из допросной вслед за Пеньей. В коридоре Саломон спросил ее:

– Ну ладно, допустим, это не он. Но как, по-твоему, кто?