Игра в метаморфозы

– Не только, – с явным удовольствием произнес Улисс.

Саломон повернулся к нему. Глаза англичанина блестели.

– Что еще?

– Чтобы удержать тела в нужных позах, преступник пользовался клеем.

– Клеем?

– Да. Причем большим его количеством… Экстра-сильным клеем. Он смазывал спины, руки и прочие части тела своих жертв, чтобы те держали нужные ему позы.

– И что, никто, кроме ДИМАСа, не сопоставил эти детали?

Улисс расплылся в широкой улыбке.

– Всеми этими делами занимались разные ведомства. В контакт они не вступали, учитывая большие расстояния: место первого преступления находилось на севере страны, место второго – в центре, а место третьего – на юге. Если все это дело рук одного человека, то в последние несколько лет он много ездил. И потом, как ты заметил, с момента первого преступления прошло уже тридцать лет.

Саломон покачал головой. В испанской полиции и Гражданской гвардии хватало баз данных: интранет СИНДЕПОЛ для жалоб, ПЕРПОЛ для тех, кто уже имел неприятности с законом, ВИОГЕН для серьезных случаев насилия. Но прежде всего – СИГО, система, объединенная общим центром управления, несомненно, самая крупная база данных, о которой как-то один генерал сказал: «Того, что нет в СИГО, просто не существует». Но судебной полиции страны недоставало программы и базы данных, созданных специально для определения серийных преступлений и способных объединить их по признаку способа совершения и по подписи преступников, совершивших самые жестокие из них явно в навязчивом состоянии. Недоставало и их аналогов в других странах.

До этого дня. Потому что теперь у них был ДИМАС. А ДИМАС превосходил все другие системы.

– Если придерживаться гипотезы, что речь идет об одном и том же убийце, – сказал Улисс, – то нанесение ножевых ранений или огнестрел – это способы совершения преступлений, которые, как известно, могут со временем изменяться по необходимости. А вот красный и зеленый цвета, супружеские пары в качестве жертв и мизансцены тел – это как бы подпись убийцы, которая, по твоим словам, не меняется.

– А клей?

– А клей – и то и другое сразу, – ответил Алехандро. – Он – и часть способа совершения, поскольку удерживает тела в нужном положении, и в то же время часть подписи, поскольку положение тел и есть мизансцена…

Особенно спешить с выводами они не стали. Когда криминалист снова заговорил, он тщательно подбирал слова:

– То, что вы мне только что рассказали, означает, что ДИМАС и в самом деле обнаружил убийцу, возобновившего свои преступления через тридцать лет. Этот убийца изворотлив и, как и прежде, выстраивает из своих жертв некую картинку. На тридцать лет он полностью исчез из поля зрения, а затем взялся за старое, и последний удар нанес меньше года тому назад, так?

Оба студента переглянулись. Саломон внимательно на них смотрел.

– Браво, – произнес он наконец, и голос его чуть-чуть дрожал. – Это невероятно! Мы наконец чего-то добились… Вы что-нибудь рассказывали об этом?

– Пока нет, – ответил Улисс.

– Пойдите, найдите ребят. Надо, чтобы все знали. И выпейте за это как следует нынче вечером: ваша работа того стоит!