В тот же вечер после десяти Уолтер сидел у ее постели. Заметив, что Клара пошевелилась, он склонился над ней. Уолтер ожидал упреков, что бросил ее в тот вечер одну, но упреков не последовало, она только слабо ему улыбнулась, и он решил, что она, вероятно, все еще не в себе и не узнает его.
— Уолтер.
Ее рука скользнула к нему поверх простыни, он нежно принял ее в свои, пересел на край койки и прижался лицом к ее груди под простыней. Он ощущал ее тело, живое и теплое, чувствовал, что никогда еще не любил ее так сильно.
— Уолтер, никогда не бросай меня, никогда не бросай меня,— проговорила она быстрым невесомым шепотом.— Никогда не бросай. Никогда.
— Не брошу, милая.
Он не лукавил.
Клара вышла из больницы в четверг утром. Уолтер внес ее в дом на руках — в машине на нее напала такая вялость, что она не держалась на ногах.
— Как будто вносишь невесту через порог, правда? — тихо сказала она, когда он проходил в парадную дверь.
— Правда.
До этого ему ни разу не довелось перенести ее через порог. Когда они только что поженились, Клара сочла бы такой жест слишком сентиментальным.
Клавдия украсила спальню цветами из сада, Уолтер добавил других. Свежевымытый Джефф с лаем бросился к Кларе лизаться, однако Уолтер ожидал от пса более бурных восторгов.
— Как вы тут ладили с Джеффом? — спросила Клара.
— Жили душа в душу. Хочешь еще посидеть или сразу ляжешь?
— И то и другое,— ответила она, рассмеявшись.
Он достал из шкафа ее домашний халат, снял туфли с ее загорелых ног (чулок на ней не было) и повесил на плечики платье — она успела его стянуть. Затем подложил ей под спину подушки. Она попросила лимонада и чтобы побольше сахара. Уолтер сам пошел вниз приготовить напиток, потому что Клавдия корпела над сложным французским блюдом — Клара его обожала.
— Ты кому-нибудь рассказал обо мне? — спросила она, когда он вернулся.
— Только Джону.
— А что знают у меня на службе?
Уолтер уже и забыл, когда ему звонили из Клариной фирмы.
— Я сказал, что у тебя грипп. Не волнуйся, милая, об этом и знать никому не нужно.