Модель по вызову

Странно. Когда мы целовались и обнимались с ним в машине, я ведь возбуждалась, приходила домой с промокшими от желания трусиками. А сейчас?!... В чем проблема?! Откуда это ощущение неправильности происходящего?

— Давай, красотка, раздвинь ножки…

Слова показались слишком вульгарными, на ресницах задрожали слезы, но возбужденный принц их, конечно же, не заметил. Не знаю, чего я хотела и ожидала... Может, других более поэтичных выражений или более нежных касаний, а, скорее, иной реакции со стороны своего тела... Мужские руки снова раздвинули ноги, начали копошиться внутри лона, поглаживая спрятанный внутри бугорок. Черт, вместо возбуждения — во мне желание сжать свои одеревеневшие бревна-конечности, оттолкнуть от себя слишком грубые и нетерпеливые мужские руки, вмазать возбужденному принцу по морде, напялить на себя белье, платье, пальто, и к чертям собачьим прочь из этого роскошного номера, в котором каждая почла бы за честь лишиться девственности. Но я продолжала лежать на шелковом белье кровати, не решаясь так поступить с мечтой всех девчонок, надеясь, вдруг все волшебным образом изменится и я начну правильно реагировать. Принц клещами сдавил мои бедра, на смену пытающимся меня расшевелить пальцам пришел горячий твердый член, который мощно толкнулся вперед, вклиниваясь наждачной бумагой латекса презерватив в мою сжавшуюся девственную щелку. Задохнулась от боли.

— Какая ты узенькая, Светик.

— Кирилл, — пискнула я испуганным, попавшим в мышеловку мелким грызуном.

Однако принц во плоти не почувствовала мою боль и панику, опять двинулся вперед, а потом начал активно вдалбливаться в мое сжавшееся лоно.

— Да, малышка, да, — шептал он, снова и снова толкаясь вперед. Вот так. Получи, маленькая, горячий член в свою развратную киску.

Куда подевались те комплименты и ласковые слова, которые он говорил мне во время наших прогулок? Зачем такая пошлость?! Прикусила губы, чтобы не кричать, лежала пластом на этом чертовом шелковом белье, плотно зажмурив глаза, чтобы мечта всех девчонок не увидела мои слезы, и глухо мычала от боли, хотя Кирилл, возможно, думал что от удовольствия... Во всяком случае, его толчки стали еще глубже и агрессивнее. В первый раз всегда бывает больно, Светик... Конечно, я достаточно взрослая, книжки читала и была теоретически к этому готова, но надеялась, что принц интуитивно меня поймет, почувствует мою неопытность. Нет, Кирилл, постанывая от удовольствия, продолжал сосредоточенно толкаться вперед. Когда же боль пройдет?!

— Светик, тебе нравится?

Поразительное самомнение, по-настоящему принцевское! Если бы мне нравилось, наверное, я не лежала бы застывшим бревном… Я решительно не знала, что сказать, а обижать возлюбленного, рубя правду-матку в лицо, не отваживалась. У меня, конечно, змеиный язык, могу так куснуть, что мало не покажется, но в этой ситуация даже растерялась, дворянская тактичность вдруг проснулась, не могла я бить ниже пояса, по самому дорогому для мужчин. Постепенно боль ушла, однако удовольствия так и не появилось. Толчки стали еще более быстрые. Видно, богатый друг моего одногруппника думает, что хороший любовник это тот, кто быстро двигается и глубоко долбится. Он что, пытается меня взбить изнутри?! Кирилл пыхтел надо мной еще несколько минут, потом содрогнулся, задышал на ухо, словно паровоз, и, размягченный после оргазма, упал на мое все еще напряженное и скованное тело. Влажная кожа принца во плоти вызывала неприятное желание помыться. Опять захотелось реветь, почувствовала себя так, словно надо мной посмеялись, пообещали мою любимую шоколадку с миндалем, а дали … ничего не дали, наждачной бумагой по лону прошлись. Наконец Кирилл догадался перекатиться, дышать стало легче. Принц во плоти молчал, я тоже решительно не знала, что можно сказать при таких обстоятельствах. Посоветовать почитать соответствующую литературу или не судить об удовольствии девушки только по фильмам для взрослых?

— Чего-то ты какая-то деревянная...

Кажется, он ожидал от меня другой реакции на свою долбежку... Видимо, мне нужно восхвалять его постельные таланты?! Ну, извините, врать не приучена...

Кирилл поднялся с постели, модная челка упала на глаза. Какой красавчик! Плечи только чуточку узковаты… Но в целом просто огонь! Мечта всех девчонок... А во мне наш акт, так сказать, любви, оставил только опустошенность и гадливость, будто я что-то неправильное сделала. Впомнилась песенка группы Фабрика: «А тому ли я дала, обещание любить.Мама, ну не виноватая я, не виноватая я. Все говорят, любовь, любовь». Наверно это не она… Кирилл, похоже, тоже не в восторге. Снова захотелось плакать, оттого что разочаровала принца, что сама разочаровалась, оттого что реальность не имеет ничего общего с мечтами. А в любовных романах так красиво написаны постельные сцены — он дотронулся, она задрожала, по телу побежали искорки... По факту получился паруминутный довольно скучный процесс. Вспомнился анекдот про дневник онаниста: «Пробовал правой рукой — великолепно. Пробовал левой рукой — так себе. Попробовал женщину — жалкое подобие левой руки». Оказывается, по отношению к мужчинам это тоже действует.

Может, второй раз будет лучше. Приподнялась с кровати, между ног почувствовала влагу. Неужели презерватив порвался… Нет, я одним глазом видела, как Кирилл его стаскивал, внутри была белесая жидкость и, что удивительно, не наблюдалось кровавых разводов. Принц во плоти закурил сигарету. Пока он не видел, провела пальчиками между ног — вот и девственное кровотечение, только у моего тела несколько запоздалая реакция. Вскочила с кровати и убежала в ванную. Там долго приводила себя в порядок, было неловко, стыдно... И это чертово опустошение внутри...

— Светик, с тобой все в порядке? — заботливо спросил долбежник-принц.

Нет, не в порядке… Со мной точно что-то не так, внутри словно обида сидит, хотя принц в общем-то меня не обижал. Просто оказался недостаточно внимательным и догадливым любовником. Шарик лопнул, вместо удовольствия получился оглушающий хлоп, говорящий о том, что наивные девичьи мечты разлетелись в клочья. Прячься не прячься, но выходить пришлось. Чтобы скрыть свою наготу, надела белоснежный махровый гостиничный халат. Пока я пыталась привести себя в физический и душевный порядок, в номер принесли шикарный ужин — такие яства я разве что на картинках видела. Принц во плоти словно задался целью поразить мое довольно бедное гастрономическое воображение, заказал все лучшее сразу, дескать, гулять так гулять. Только на мой взгляд девочки, воспитанной частично в высокоинтеллигентной семье, где даже арбуз едят с ножом и вилкой, в жилах которой, по заверениям покойного дедушки, течет, как седьмая вода на киселе, кровь графского рода Устюговых, деликатесы между собой совершенно не сочетались. Так, пожалуй, можно и несварение кишок получить. Богатый мальчик решил выпендриться. Огромные креветки, фуа-гра, ветчина, икра, устрицы, мраморная телятина, огромные маслины, дорогущий сыр с плесенью. А вот на шампанском решил сэкономить. Конечно, Асти Мартини тоже кучу денег стоит, и наша семья его может себе позволить только по большим праздникам, но к по-настоящему дорогим винам его трудно отнести, массово раскрученный ширпотреб. В дорогих алкогольных напитках я чисто теоретически разбиралась, почти год подрабатывала в винном интернет-магазине, специализирующемся на эксклюзивной продукции, за которую люди почему-то готовы платить большие деньги.

— Надеюсь, ты проголодалась.

Я словно в чужую сказку попала и теперь не понимаю, какую роль мне следует играть: принцессы, обиженной злодеем, или, наоборот, злодейки, обижающей принцев.

— Не знаю даже, — ответила я, растягивая в неискренней улыбке губы.

— Светик, ты когда-нибудь ела устрицы?