Тут появился с какими-то бумагами в руках сержант Маевский. Я вспомнил, что не спросил у него разрешения обратиться к Гусеву — нарушил устав, и это сбило меня с толку.
— Говорите, — подбодрил Гусев, — говорите дальше…
Дальше — чего уж там! Я закончил свой рассказ просьбой не переводить Ниязова в столовую.
— Он же хороший солдат! — вырвалось у меня.
— Да, — густо бася, подтвердил Маевский, — дисциплина у него в порядке.
— Дисциплинирован — это хорошо, — задумчиво сказал капитан и, явно сожалея, добавил: — Если бы Ниязов хорошо знал русский язык…
— Он будет знать.
— Ну, ну…
— Точно, товарищ капитан. Я помогу Ниязову, постараюсь изо всех сил.
Командир испытующе глянул на меня, затем перевел глаза на сержанта.
— А вы как думаете?
— Думаю, товарищ капитан, что не мешает попробовать… — ответил Маевский. — Помочь Ниязову — толк будет!
Из канцелярии я вышел четко, как подобает солдату в таком случае. А за дверью меня точно вихрь подхватил.
— Али! — заорал я, влетая в казарму.
— Слышишь, Али? Ты будешь связистом!
Слово в слово я передал свой разговор с капитаном, и в глазах Али словно зарница блеснула. Он до хруста сжал мне пальцы.
— Спасибо, друг! Учить будем, читать будем…
Занятия начали в тот же день. Сержант Маевский раздобыл где-то учебник для не русскоязычных солдат. Правда, книга эта не особенно обрадовала Али: в ней были сплошь военные тексты. Али решил начать с азов, которые познал когда-то в школе, и купил букварь.
Забавно было наблюдать за Али — как он, шелестя в свободную минуту страницами букваря, выговаривал по слогам:
— Ма-ма, ра-ма…