Монгол

— Ага.

— Она переводится с монгольского как «прости меня, мама». Не важно. Глупости молодости.

— Мм… — наверное, я начинала сходить с ума от скуки, потому что мне вдруг захотелось узнать о нём всё. Про то, почему он не в ладах с отцом, и где его мать. А ещё, всё время смотрела на кольцо и ловила себя на мысли, что оно мне нравится. Правда, даже если бы не нравилось, снять его не смогла бы. Оно село, как влитое, и мгновенно приросло. Странно вообще-то, но я особо не задумывалась. Велят снять, тогда и стащу как-нибудь.

— Одевайся. Пойдём кататься на лошадях, — обронил на пути к шкафу и, проходя мимо меня, сдёрнул с себя полотенце.

Невольно устремила взгляд вниз, туда, где у него всё так же мощно, хоть и не в боевом положении. Офигеть… Это ж как он во мне умещается-то, а?

— Ты одеваешься или возвращаемся в койку? — многозначительно приподнял бровь, и я вспыхнула.

— Спасибо, я уж лучше к лошадкам.

Ой, наверное, не надо было так по-хамски, да? Мы ведь вышли из состояния «холодной войны»?

Но Архан пропустил мой ответ мимо ушей, открыл шкаф. Мордобоя не будет? Жаль…

После завтрака, на котором Аслан Шамилевич почему-то отсутствовал, а Фатима делала вид, что знать меня не знает, мы вышли на улицу. Всё ещё моросил мелкий дождь, и мне зверски захотелось обратно в кроватку. Мерзлячка я. Да и сырость не люблю. Она тоску наводит. А последней мне и так хватает…

Архан снял свою куртку, накинул мне на плечи.

— Пойдём.

Пока лошадей седлали, затягивали какие-то ремни и проверяли их на прочность, Монгол неотрывно следил за процедурой, а я следила за ним. Ну как следила… Наблюдала, скорее. Фатима же советовала посмотреть на него под другим углом. Вот я и пыталась.

Да и зудящее желание узнать о его матери никуда не делось. Даже усилилось с тех пор, как увидела татуировку. Вот уж семейка… Прям — «тайны мадридского двора» какие-то.

Спрашивать напрямую не стала. Решила зайти издалека. В конце концов, я никуда не тороплюсь.

— Почему Аслана Шамилевича не было за завтраком?

Недовольно покосился на меня.

— А почему тебя это волнует?

— А что, нельзя спросить?

— Я не знаю, почему его не было. Он передо мной не отчитывается, да и мне, честно говоря, как-то похуй.