Перекрёсток

— Павлик… не добежал. Я видел, как его схватили, там… за углом.

— Нам конец, — тяжело дыша, резюмировал Ефим.

— Нет, — возразил доктор, — шансы есть, не у вас, конечно, вы слишком тяжело ранены, сможете разве что прикрыть товарища. А вот молодой человек… Илья, он, думаю, сможет. Нога у него пострадала не так сильно, бежать сможет.

— Так, — с пониманием кивнул Ефим, — подробнее, пожалуйста, как это сделать?

— Здесь три трупа, — объяснил Холопов, себя он уже живым не считал, — они обязательно соберутся на пиршество, сомневаюсь, что они так хорошо организованы, чтобы выставлять часовых. Стая не такая уж большая, вряд ли их осталось больше дюжины. А когда начнут жрать, можно попытаться проскочить. Попробуйте.

Ефим со стоном подполз к чемоданчику с лекарствами.

— Мне нужно перевязаться, что тут есть?

— Есть всё, — голос доктора был уже почти не слышен, — бинт и перекись сверху, зашивать смысла нет, да и нечем. Ампула буторфанола в боковом карманчике, да, здесь, уколетесь перед рывком. Сложите бинт в несколько слоёв и приклейте пластырем… только промойте сперва.

Семён Семёнович Холопов замолчал, а взгляд его уставился в потолок. Их осталось двое. Ефим стянул разодранную футболку, которая уже насквозь пропиталась кровью, и осмотрел раны. Поперёк груди пролегали три глубоких пореза, настолько глубоких, что в двух местах видны были кости. Совершенно непонятно, как он умудрялся драться с такой раной. Дрожащей рукой он взял пластиковый пузырёк с перекисью и полил на раны. Они вскипели кровавой пеной, он поморщился и начал отматывать бинт. Илья, опомнившись, взялся ему помогать. Взял ножницы и отрезал кусок нужной длины, сложив его в восемь слоёв, положил на грудь Ефима и приклеил несколькими полосками пластыря. Повязка, конечно, ни о чём, но на время сойдёт. Времени у них осталось не так много. Потом взял шприц и ампулу, набрал лекарство, закрыл иглу колпачком, протянул Ефиму.

— Не сейчас, — отмахнулся тот, — не знаю, как долго действует, уколюсь, когда начнётся. Выгляни на крышу.

Илья аккуратно убрал щит и выглянул. Тварей там не было, зато лежало то, что совсем недавно было Лидией Михайловной Сомовой. Сталось только несколько костей, да и те были обглоданы досуха, отсутствием аппетита твари не страдали. При этом сохранилась солнечная батарея, к которой был подключен абсолютно неповреждённый ноутбук. Илья тронул кнопки, и на загоревшемся экране появилось изображение. Это было лицо молодой женщины, довольно красивой, оно было изображено в чёрно-белых тонах и напоминало статую. Лидия Михайловна всё же сделала то, что хотела, получила изображение девушки, чьи останки нашла в одном из домов. Аккуратно сложив ноутбук, Илья, непонятно зачем, прихватил его с собой.

Выход на крышу закрывать не стали, словно приглашение обезьянкам. Не станут ведь они ломиться в окно, если дверь открыта настежь. Ефим взял у Ильи ноутбук и принялся стучать по клавишам. Смысла в этом не было никакого, но Илья не стал мешать, пусть займёт себя на время. Через полчаса, захлопнув крышку, он протянул Илье три флешки.

— Почти ничего не весят, положи в карман, тут все результаты. Паша, кстати, вскрытие мартышки на видео заснял, с комментариями. Пусть всё будет не зря.

— Сам возьми, — попытался Илья вяло протестовать.

— Ты не понял, парень? — Ефим горько усмехнулся, — мои шансы нулевые, совсем. У тебя где-то процентов тридцать, и то, если я смогу их отвлечь. А погоня будет, не сомневайся. Мартышки эти умны, а такая солидная добыча им попадается нечасто. Они не упустят два крупных куска мяса.

Уже перевалило за полдень. Ефим достал шоколад и остатки воды, поел сам и заставил Илью съесть половину плитки. Сам он был бледен и страдал одышкой, на его суровом лице отражалась холодная решимость.

Когда, по их расчётам, до заката осталось не более часа, наверху послышалась возня.

— Уходим, — шепнул Ефим, и они выскочили в подъезд дома почти одновременно со спрыгнувшей на пол обезьяной. В подъезде их никто не ждал, Ефим остановился.

— Погоди, — сказал он, доставая шприц.

Воткнув иглу в бедро прямо через ткань штанов, он выдавил лекарство, после чего отбросил шприц и вымученно улыбнулся.