Адаптивный шард

Солнце, уже высоко поднявшееся над крышами, парило нещадно. Ситуацию усугубляло также то, что на небе сегодня не было ни тучки, ни единого облачка, и к тому же стоял полный штиль. Клайв Торсон поправил бейдж на груди и в который раз порадовался, что сегодня он не в патруле, а дежурит в холле у стойки безопасности. Обычно ему претила подобная работа: стоять, выслушивать и записывать жалобы жителей города, в этом и правда не было ничего хорошего. Но, если выбирать между этой работой и дежурством в полной экипировке, к примеру, на набережной на такой жаре, то он лучше постоит здесь. Несмотря на огромную площадь холла центрального офиса СКП, в котором к тому же почти всегда было многолюдно из-за туристов и многочисленных зевак или фанатов, тем не менее стояла удивительная для сегодняшней погоды прохлада. Все же то, что в твоем городе работает такой прославленный Технарь как Оружейник имеет неоспоримые преимущества, как, к примеру, установленные в СКП технарские кондиционеры повышенной мощности.

Клайв Торсон даже не подозревал, что Оружейник по своей воле не стал бы облегчать жизнь кому-то, и даже никогда бы не задумался о подобном. А кондиционеры и прочие технарские улучшения в изобилии присутствующие в штаб-квартире, — это результат распоряжений главы СКП Эмилии Суинки. Точнее не распоряжений, а системы наказаний придуманной «Свинкой», как её называли за глаза подчиненные из-за тучного телосложения и скверного характера, для главного Технаря Броктон-Бей. С её точки зрения глупо было пользоваться обычной системой штрафов, принятой в Службе Контроля Параугроз, когда дело касалось Оружейника. Этот талантливый в технике, но совершенно не разбирающийся в людских взаимоотношениях и чувствах парачеловек, достаточно часто говорил или делал что-то такое, что было неприемлемым с точки зрения служебных норм или имиджа, столь усердно поддерживаемого Протекторатом. «Залеты» Оружейника, особенно если до него добирались журналисты, были делом привычным, даже обыденным, вот в место отстранений, штрафов или чего-то подобного и занимался технарь «общественно полезными работами», в том числе и усовершенствовал систему кондиционирования. Правда, в последние пару месяцев поведение Оружейника кардинально изменилось, он перестал пороть отсебятину, стал более адекватен в своих ответах СМИ. Возможно, дело было в том, что на него повлияло назначение главой отделения Протектората в городе, а возможно и то, что он наконец-то наладил свой «социальный модуль». С одной стороны эта перемена изрядно облегчала жизнь Эмилии Суинки, с другой же, теперь заставить Технаря оторваться от своих личных разработок в пользу «общественно полезных улучшений» почти не представлялось возможным.

Обычный сержант СКП, разумеется, не знал подобных деталей и сейчас просто улыбался, наблюдая через панорамное стекло, как другие оперативники, облаченные в темную униформу, в бронежилетах и касках, понуро грузятся в патрульные машины. Нет, ему сегодня определенно повезло со сменой. Впрочем, везение это было относительным. Клайв работал на Службу уже почти два года и знал, что подобные жаркие дни вызывают обострение у многих гражданских. Солнце еще немного нагреет, взойдет в зенит, и к его стойке потянется неослабевающий ручеек жалобщиков и «свидетелей паранормального». В большинстве своем жалобы будут надуманными, а свидетели — психически неуравновешенными людьми, которым что-то привиделось и они спешат исполнить свой гражданский долг, сообщив о своих «свидетельствах» куда следует. Плохо было то, что даже самые безумные и явно неадекватные показания ему придется принять, записать в журнал и составить по окончанию смены подробный рапорт. Муторная и неблагодарная работа, но когда по ту сторону стеклянных дверей термометр уверенно пробивает отметку в девяносто семь градусов (36 по Цельсию), лучше все же выполнять её, чем потеть в бронежилете, создавая видимость безопасности для жителей города. Клайв давно уже не питал лишних иллюзий и осознавал, что все эти патрули, не более, чем пыль в глаза. Ну что может сделать даже полный взвод отлично подготовленных бойцов в полном снаряжении при поддержке спецсредств, если обнаружит нарушающего закон Крюковолка? Вот именно, только сообщить в Протекторат, а дальше «создавать видимость присутствия», в надежде, что кейп не станет совсем уж бесчинствовать на глазах представителей правопорядка. Впрочем, надо признать, иногда это срабатывало. Даже такой неадекватный кейп, как Крюковолк, и тот предпочитал не убивать на глазах оперативников, если конечно у него не было конкретного приказа от «шефа».

При воспоминании о Кайзере, главе Империи 88, самой большой и организованной банды Броктон-Бей, Клайв невольно поежился. Этот кейп умел создавать металл на любой поверхности почти в любых количествах и формах. Стальная колонна метр толщиной и три метра в высоту вырастающая из асфальта — пожалуйста. Десяток металлических копий из стен — легко. Окружить себя броней из самых прочных сплавов — обыденность. Но худшим было не это, а то, что Кайзер не стеснялся применять Силу в угоду своим желаниям.

В свой первый вызов только прошедший «лагерь Скребок» стажер прибыл на место завершившейся час назад «разборки» между Империей и АПП. С того вызова прошло уже почти два года, а ему до сих пор иногда снятся кошмары. Людские тела, пробитые металлом. Разорванная стальными крюками, выросшими из потолка, женщина. Нанизанный будто бабочка на острую металлическую пику подросток. Пара пушеров, сцепленные воедино гигантскими скобами, будто кто-то решил поиграть огромным степлером. И это была только первая комната, то что он увидел в следующих, сержант предпочитал вообще не вспоминать. Никогда не вспоминать.

Встряхнувшись Клайв Торсон, прогнал так некстати нахлынувшие воспоминания и поднял взгляд. Ничего необычного, две группы туристов с гидами увлеченно рассматривают стеллажи с сувенирами, десяток местных зевак да старушка мучает разговорами секретаря у ресепшена. Удивительно немноголюдно, но через месяц, когда начнется учебный год, здесь будет не протолкнуться от экскурсионных школьных групп. Вот тогда он предпочтет даже в самую лютую жару быть в патруле, чем отвечать на вопросы и подколки школоты.

С начала его смены прошло уже три часа, а он принял только четыре заявки, три из которых были явными пустышками. А одна скорее всего вполне реальным свидетельством стрельбы и применения парасил. Только вот сержант был твердо уверен, это заявление никто даже не будет рассматривать, так как произошло оно в районе Депо, самой большой городской клоаке. Что там творится, до этого никому не было дела: ни полиции, ни Протекторату, ни СКП, да вообще никому. Да что говорить о правоохранителях, даже АПП и Империя, и те брезговали этой территорией, отдав её на откуп тем, кому ниже падать было уже некуда.

Тем не менее, её надо было оформить согласно форме и регламенту. Опустив взгляд на клавиатуру, Клайв принялся довольно быстро стучать по клавиатуре. Рутина, но он к ней давно привык. Прошло минуты две, прежде чем сержант понял, что у его стойки кто-то молчаливо стоит. Заполнив графу, дежурный оперативник поднял глаза.

Опытный взгляд сержанта сразу отметил основные детали. Мужчина, белый, рост шесть футов, вес примерно двести фунтов, возраст около двадцати. Простое, немного сплюснутое лицо без явных отличительных черт за исключением многочисленных веснушек. Волосы рыжие, подстрижены коротким ежиком. Ладони явно привыкшие к тяжелому физическом труду. Характерных рубцов на руках и отбитых костяшек нет. Татуировок, знаков и цветов банд — нет. Одежда простая, по погоде, бежевая футболка без принтов и льняные, светло-серые брюки. В руках тонкая бумажная папка. На поясе дешевый мобильный телефон. Спокоен, не проявляет агрессии или излишнего нервного напряжения.

— Слушаю. — Ровный, поставленный голос Клайва, сразу настраивал тех кто к нему обращается на деловой лад.

— Сержант Торсон, — скосив взгляд на бейдж, заговорил посетитель. — Я Джон Милнер, проживаю по адресу седьмая авеню, дом двадцать девять. — В квартале на северо-восток от старшей школы Уинслоу, сразу отметил в голове основной ориентир сержант, услышав эти слова. Далеко не самый благоприятный район, еще три квартала и вот оно Депо. — Восемнадцать полных лет, работаю на северной паромной станции.

Под лопаткой у сержанта возникло неприятное потягивание. Нет, это не было каким-то шестым чувством или обостренной интуицией, все проще. Обычные посетители: свидетели, жалобщики, пострадавшие не начинают свою речь с подобного представления. Скорее ему приходится все эти данные, которые вот так сразу, почти по военному четко выдал этот Джон, вытаскивать из собеседников почти клещами.

— Да? — заполнив нужные графы заявки, Клайв вновь поднял глаза, все эти тридцать секунд, пока оперативник СКП заносил данные, посетитель спокойно стоял и ждал. Не проявляя нервозности или агрессии.

— Я психически здоров. — Прежде чем брови сержанта взлетели в нескрываемом сарказме, посетитель достал из папки бумажный лист и положил его на стойку.

Взгляд оперативника бегло пробежался по документу. Психиатрическое заключение, дата сегодняшняя, штамп клиники МакГрегора. Самой старой и, пожалуй, самой уважаемой частной клиники во всем Броктон-Бей. Не дешевая, а точнее сказать очень дорогая клиника, и подобное заключение обошлось этому явно не богатому, а скорее едва сводящему концы с концами в финансовом плане парню минимум в три сотни баксов. Но это была не простая бумажка, суды Броктон-Бей принимали заключения данной клиники как официальный документ.

— Так же я не являюсь парачеловеком. — Три новых листка на стойке: сканирование мозга МРТ и заключение врача, дата — так же сегодняшнее число. Еще девять сотен долларов, автоматически отметил про себя сержант.