– Ну да, дочь одной особы, которая мне очень нравится, попала в неприятности, связанные с музами, и я, как положено главному инспектору, ознакомился с их биографией.
Мама села к нему на колени и без всяких стеснений поцеловала прямо в губы.
Воспоминания о поцелуях муз вернулись. Ощущение того, как идеи врывались в меня, пытались раздавить, я не забуду никогда. Но не забуду и то, каково это – вернуть идею и создать что-то. В животе появилась дрожь, первый знак того, что все скоро станет хорошо. Или, по крайней мере, лучше.
– Все в порядке, Малу? – Лэнсбери перекрестил свои пальцы с моими.
– Пока нет, но скоро будет в порядке. Осталось сделать последнее.
Лэнсбери с интересом посмотрел на меня.
– Что же это? – В его взгляде лежало обещание – быть со мной в любом случае, что бы это ни было.
– Приготовься к тому, что тебе скоро придется выполнить большой список моих поручений, миньон.
– Дождаться не могу.
– Ты правда пригласила миссис Пэттон? – Эмма с ужасом посмотрела на меня, мешая чай. В кафе было много людей, но мы, к счастью, нашли уединенный уголок, в котором могли более-менее нормально побеседовать.
– Да. Я должна обсудить кое-что с ней и с вами. – Я играла ложкой в руках, пытаясь взять под контроль свою нервозность.
Эмма с Тией кивнули, но перекинулись скептическими взглядами. Затем Эмма кивнула еще раз.
– Я тоже хочу тебе кое-что рассказать, – сказала она, снимая шляпу. – Мне жаль, Малу. В момент расследования преступлений я была не в лучшей форме. Я была сама не своя. И я больше не буду собой, потому что… ну да… – Она покраснела, и я ухмыльнулась.
– Боже, да поцелуйтесь уже! – крикнула я.
– Ты заметила? – смущенно спросила Эмма. Тия, казалось, была не очень удивлена и засмеялась.
Я кивнула и наслаждалась тем, что вижу Эмму Холмс такой удивленной.
– Конечно, я заметила. Ты, может, среди нас двоих и лучший сыщик, но чувства распознаю лучше я, хочешь верь, хочешь нет.
Тия смело взяла Эмму за руку.
– Я же тебе сказала, что она знает. И ты называешь себя Холмс.