В пакете оказался документ, где сперва констатировалось наше успешное и плодотворное сотрудничество по добыче важных ресурсов, а потом следовало неожиданное: в связи с участившимися случаями нападения неизвестных лиц на частные предприятия, работающие в интересах Военного и Военно-морского ведомства, мне предлагали «для охраны источника критически важного сырья» разместить в моём портальном комплексе от отделения до взвода моряком из состава Балтийского флотского экипажа[3]. Внезапно. На первый взгляд, идея может показаться замечательной — бесплатная профессиональная охрана, чего ещё хотеть? Но иметь на своей земле не просто вооружённых людей, а воинское подразделение, мне не подчиняющееся и следующее неизвестным приказам неизвестных мне людей? Так себе ситуация, как по мне. Но сразу отказываться не буду, и дело даже не в том, чтобы не обидеть — оставлю этот вариант на самый-самый прекрайний случай. Составил черновик ответа с вежливым отказом, спрятал его вместе с письмом в сейф и спустился вниз, в малую гостиную. Сейчас — гостиную Беляковых. Там уже и вернувшийся с вокзала управляющий сидел. Оказывается, моряки имели предписание, с которым сразу двинулись к начальнику вокзала, и по которому для них остановят скорый поезд в столицу. А мне вот придётся в Минск ехать, чтоб на него сесть.
Разговор, который затеял Егор Фомич касался двух вопросов. Во-первых, он, как глава вассального рода Беляковых, официально попросил разрешения построить на моей земле дом своего рода. Это было ожидаемо не только мной, но и всем «обществом», как подтверждение отношений между родами и просто исходя из принятых правил приличия. Дом, купленный управляющим в Алёшкино, таковым считаться не мог, поскольку стоял на земле барона Шипунова. Тут нужно было строиться или в Викентьевке, или на участке возле Дубового Лога, давая начало давно уже запланированному посёлку Рысюхино. Дом под Руденском никто бросать не собирался, он оставался в собственности семьи, но там тоже была «чужая земля», да и не могла округа прокормить не то, что весь род Беляковых, но даже ту ветвь, которая там жила, значительная часть семьи вынуждена была заниматься «отхожим промыслом», кто в Руденске, а кто и дальше, расселяясь преимущественно вдоль железной дороги. Так что Влад вполне вписался в тенденцию, разве что уехал по этой ветке дальше всех.
В итоге остановились именно на варианте Рысюхино: тут тебе и новые производства, что требовалось возводить и ими управлять, и изнанка, куда можно было заселяться вообще хоть целыми деревнями. Тем более, что в Викентьевке намечалось зарождение новой ветви рода, и это был второй вопрос. Клим, который бывший Кнут, получил всё же предложение от Егора Фомича о вступлении в род, которое с благодарностью и принял. А его сестра тоже получила предложение — от Влада, о замужестве, но пока думала, или делала вид, что думает. Итого, если всё пойдёт по плану. Там уже осенью будет две семьи Беляковых, неплохой задел для закрепления в районе. От меня, как от сюзерена, требовалось одобрение принятия в род безродных бывших норвежцев. Разумеется, я не стал противиться, уточнил только — не боится ли Влад, что его дети могут оказаться нулёвками? Но Егор Фомич намекнул, что у него есть основания полагать — после свадьбы Гертруда может стать одарённой, как минимум твёрдой единичкой. В таком случае, я тем более не вижу причин отказывать, а шансы Влада на брак резко возрастают.
Одобрение от главы рода главе другого, вассального — это обязательный момент, который к тому же фиксируется документально. Но и заехать пообщаться будет нужно, но это уже в воскресенье, не раньше — всю неделю я здесь: завтра в Минск, потом два дня на доводке переделанных грузовиков. Рабочие уже вполне успешно справляются с разборкой, поиском явных неисправностей и даже частичной сборкой, но есть моменты, когда необходимо участие мага металла и хотя бы начинающего подмастерья артефактора, на которого я со своими кристаллами уже худо-бедно тяну. В теории дед берётся составить технологию, по которой сборку смогут полностью произвести неодарённые, но там нужно много дорогого оборудования и сильно вырастает трудоёмкость. Так что — мы уж лучше по старинке. И так прокладку проводки, её изоляцию, сборку сидений и множество других работ проводят без меня.
Не успел я спланировать неделю и сесть за чай — снова зазвонил мобилет, и опять неизвестный контакт. Сегодня просто день новостей какой-то! Оказалось — нашлись «потерявшиеся» наёмники, которых мне очень рекомендовали. По словам командира отряда — задержались на предыдущем контракте и после него. Узнав, что мне нужно — собеседник расслабился и воодушевился, сказал, что им сейчас такой контракт — посидеть в охране в спокойном месте — очень нужен. Зря он проболтался, кто-то другой мог и цену срезать, но я не буду. Разовая копеечная экономия скажется на репутации и не раз ещё аукнется. Договорились встретиться завтра в Минске и, если сойдёмся в условиях — подпишем ряд.
При встрече — я пригласил его на обед в «жандармскую» ресторацию, чем дал сразу ряд намёков — стало понятно, зачем им тихое место. Если раньше в списке отряда числилось двадцать четыре человека, то сейчас — ровно двадцать, причём четверо числились как легкораненые, а ещё трое — «на излечении». Да уж, потрепало их. Но командир, Георгий Воловский, уверил — все нужные посты они закроют. В Викентьевку пока откомандировать никого не получится, но обязанности по охране портала выполнят полностью. Все дела в лаборатории я уже сделал — вызывали на срочную экспертизу, кроме неё было всего две заявки, время ещё было, так что я предложил собеседнику взять с собой до шести человек и поехать, посмотреть на месте объект, пообещав к вечеру вернуть в Минск. Тот посмотрел на меня с некоторым сомнением, но я уверил, что у меня хороший и удобный автомобиль, на котором вполне реально доехать примерно за полтора часа. Командир наёмников поколебался ещё десяток секунд — и согласился, оговорив, что у него есть ещё дела в городе, и за ним нужно будет заехать в гостиницу.
В свободное время зашёл в геральдическую палату. Выбор оказался удачным, о придворном этикете скучавший в конторе старик знал, казалось, всё и ещё немножко. Оказалось, что идти я должен один, если иное в приглашении не оговорено особо (кстати, должны прислать ещё и официальное, на бумаге). Максимум можно взять с собой совершеннолетнего наследника, для совместного принесения присяги. Но ехать обязательно нужно вдвоём! Как и прибыть в Летний дворец — там для таких ожидающих сопровождающих есть отдельный павильон. Далее, по указанному адресу я должен явиться за сутки до назначенного времени, подтвердить своё участие, в противном случае поставят неявку, и, если я не предоставлю в установленные сроки оправдательного документа — это будет неявка без уважительной причины, которую могут расценивать как неуважение к Императору, а это уже очень и очень страшно. А поскольку в воскресенье приёма подданных нет — регистрироваться мне надлежит в пятницу утром, для этого приехать в Питер — в четверг. Более того, остановиться я должен в одной из трёх «правильных» гостиниц! Выслушав и записав ещё два десятка мелких, но важных деталей, я искренне поблагодарил геральдиста, оставив в знак уважения и благодарности подарочный набор «Рысюхи златоглазой», в ларец с которым совершенно случайно завалился конверт с четвертной купюрой — меньше было бы просто оскорбительно, а больше — не по чину, знаки класса на мундире были достаточно скромными.
Гостиницей бы я место жительства отряда не назвал, скорее — сдаваемый в наём посуточно дом барачного типа, но крепкий и достаточно чистый. Стоял этот дом в предместье Долгий Брод, не так далеко от представительства Гильдии охотников. Трое заместителей командира вышли буквально через пять минут после моего приезда и быстренько загрузились в салон. Командир же сел в кабину, явно намереваясь поговорить по дороге. Я рассказал пассажирам, что где есть из оборудования, как добраться до холодильника с напитками и что такое климат-контроль. Впечатлились, так что даже запрет на курение в салоне восприняли спокойно.
Дорога была хорошая, сухая и не перегруженная, так что могли бы доехать и за полтора часа, и даже чуть быстрее, но я сразу завёз их в «Прикурганье» — показать, где можно посидеть в свободный день или заказать еду, если некому или лень готовить на кухне при казарме. Осмотр типовых зданий, что на лице, что на изнанках и знакомство с местными жителями много времени не заняло. Офицеры отряда ещё и со своими коллегами из ныне работающей охраны пообщаться успели. Обсудили дополнительные условия, наподобие разрешения на рыбную ловлю и умеренную охоту в целях личного потребления (не на продажу) и норму расхода боеприпасов на тренировку в месяц, после чего подписали ряд, пока — на четыре месяца, с первого сентября и до Нового года, с возможностью продления на тех же условиях. Отдельно оговорили, что они имеют право проводить на моей территории отбор кандидатов на пополнение отряда и то, что скоро вместе с ними будет размещаться моя дружина, сразу разграничив их права, обязанности и подчинённость.
Одной проблемой меньше. Глядишь, и остальные разрешу. Сейчас доеду из Минска в Смолевичи, поужинаю, поговорю часик с женой — и спать! Устал, как лошадь на пахоте, слишком много было дел, новостей и событий, иному бы на неделю хватило, а то и на месяц.
[1] Один рыбак рассказывает:
— Я на прошлой неделе на донку такого осетра поймал! Четыре метра длиной!
Второй отвечает:
— А я из речки золотой канделябр вытащил, на девять свечей. Причём все свечки на месте были, и даже горели!
— Ну ты меру-то знай! Как они могли гореть, под водой-то⁈
— Урежь осетра на метр — я свечки погашу…
А вообще у этого анекдота минимум семь вариаций — из тех, что я сам слышал или читал. Но «урежь осетра» — это, как сейчас выражаются, мем, и он — оттуда.
[2] Дочка пилота прибегает к маме со двора и спрашивает:
— Мама, а что за рыба такая — «стюардесса»?
— Что ты, милая, это не рыба вовсе, это профессия.
ebooksa