Если ты простишь

— Да вряд ли мы там будем вдвоём! — съязвила Аришка с недетской интонацией. — Я прям по лицу папиному вижу — опять хочет меня с этой своей свести. Бесит! Как будто я мешаю ему с ней встречаться. Ни слова же не говорю! И всё ради тебя, мам! А он опять её мне тащит. У-у-у!

Я сглотнула и поморщилась, пережидая невнятную боль в груди.

Я понимала их обоих — и Вадима, который изо всех сил старался наладить свою личную жизнь, при этом логично желая хороших отношений между важными для него женщинами, и Аришку, которая не хотела ни с кем знакомиться. Она смирилась — ну, почти — с тем, что папа ходит на свидания и тратит время не только на неё, но и на Леру, однако принять желание Вадима вовлечь во всё это ещё и себя не могла.

И я знала совершенно точно, что, как только Вадим начнёт более активное поползновение в сторону Леры, Аришка сразу переедет ко мне. Даже если я на этот момент буду жить уже не в съёмной квартире, а в грязном подвале многоквартирного дома.

— Ариш, ну ты представь, как это будет выглядеть…

— Нормально будет выглядеть. Ты — моя мама, я могу гулять с тобой, когда захочу. И если папа приглашает эту… Пусть с ней и гуляет! А мы с тобой уйдём.

Видимо, в этом и состоял дочкин коварный план-демонстрация — показать папе, что, если он будет приводить на их встречи Леру, Аришка перебежит от него ко мне. План, прямо скажем, так себе — смахивал на шантаж.

Но я была уверена, что, если не приду, всё в конечном итоге получится ещё хуже. Если Вадим на самом деле вновь решил свести нашу дочь со своей новой женщиной, ненавязчиво столкнув их во время прогулки в парке, это может закончиться взрывом. Я как воочию видела прекрасную картину — хмурая Аришка шагает рядом с Вадимом, демонстративно отворачиваясь от папы и всячески показывая, что объявила ему бойкот, он разрывается между раздражённой дочерью и напряжённой Лерой, которая пытается сохранить лицо и поэтому даже не разговаривает с Аришкой лишний раз. Так они и будут гулять — Аришка отдельно, Лера и её сын отдельно, и между ними — мечущийся и растерянный Вадим.

Нет, так не пойдёт.

— Ладно, я приду, — согласилась я, тяжело вздохнув. Никакой радости по этому поводу я не испытывала, даже видеть Вадима не хотелось, несмотря на то, что я по нему, как обычно, очень скучала. Но не в компании же с Лерой! Мне точно будет больно и неприятно. И в таком состоянии придётся ещё и углы им сглаживать…

— Спасибо, мам, — прошептала Аришка с искренней благодарностью и шмыгнула носом. — Ты у меня — самая лучшая! Я так хочу, чтобы вы с папой помирились…

— Ты же знаешь, насколько сильно я его обидела.

— Знаю, — горестно пробормотала дочка. — Раньше я думала, что, раз папе плохо без тебя, значит, вы со временем помиритесь. Нельзя же обижаться вечно! Особенно если плохо. Лучше же помириться! А потом эта всё испортила.

— Ариш…

— Ты уже много раз говорила мне! Не надо! Я помню: папа — взрослый и свободный человек, он ничего тебе не должен. Вот раз не должен — пусть и живёт с ней! А я буду с тобой жить.

Ох, Боже…

Дай мне сил.

Это будет сложно…