Но травмы птенчикам ни к чему. Будут ещё, и без моего участия. Поэтому, с осторожностью подбирая слова, мне необходимо было выгнать её из этого временного гнезда. Дупла? Ветки? Неважно, лети, птичка, тебе здесь не место.
— Оля. Мне, конечно же, очень льстит внимание такой красивой молодой девушки, — тут я даже не врал. — Но, поверь мне, я не тот, кто тебе нужен. Я — отвратительный выбор для тебя. Стареющий ворчливый зануда, пропадающий днями на работе, а вечерами с чужой для тебя дочкой. Не нужен тебе мужчина на двадцать пять лет старше. Только представь, тебе будет сорок пять — как говорят, «баба — ягодка опять», — а мужу уже семьдесят. Не женой, а сиделкой станешь. Тебе это надо?
Я, конечно, в семьдесят планировал ещё быть на коне, но сгустить краски для убедительности было не лишним.
Оля неловко улыбнулась.
А мне вдруг подумалось: какими были бы мы с Лидой, если бы прожили вместе до её сорока пяти лет? Мне было бы только шестьдесят. Звучит не так и ужасно.
— Ну что, договорились?
— Да… — прощебетала Оля, будто у неё был выбор.
Я сказал, что сегодня она может ничего не доделывать по дому, и птенчик улетел с миром.
Но если она — птенчик, то кто я? Сегодня я, видимо, стареющий орёл, который допил имбирный напиток, отдохнул немного и, приободрившись, тоже полетел, но уже за своим птенцом, ждущим его в клетке школы.
Да нет, никакой я не стареющий. Просто немного захворал.
Будь я стареющим, не притягивал бы к себе так много женщин разных возрастов. Эльвира, Оля… то ли ещё будет, это точно…
Ирония жизни в том, что мне это не нужно. Не интересны мне ни безобидные птенчики, ни бывалые ядовитые змеи, ни серые мышки, ни кто-либо ещё.
Мне была нужна только Лида.
А теперь никто не нужен.
54
В «Интродизайне» мне сразу не понравилось. Юле я об этом, разумеется, ничего не сказала, да и нечего было говорить. Не заявлять же: «Знаешь, на меня здесь смотрят как на шлюху, которая отчего-то решила заявиться в приличное общество»?
Конечно, не все так смотрели. Но многие, особенно коллеги-дизайнеры. Некоторые даже стремились меня чем-нибудь ненавязчиво уколоть, чтобы, с одной стороны, было обидно, но с другой — не в чем упрекнуть. Например, меня спрашивали, кто красивее — Озёрский или гендиректор «Интродизайна». Или интересовались, какой процент проектов в моём портфолио разработан с участием Вадима. Ничего оскорбительного напрямую, но безумно неприятно было каждый раз слышать нечто подобное.
Беда была ещё и в том, что я совершенно не умела отвечать на колкости. Я не привыкла к ним и терялась, молча хлопая глазами. Думаю, многие решили, что я либо умственно отсталая, либо просто дура. В любом случае — Озёрскому такая жена не подходит.
Об этом я даже краем уха услышала, когда проходила мимо сплетничающих коллег.
ebooksa